Книга Омела для Амели - Елизавета Рождественская

— Фотосессия? — мать Кристиана, Анжелика-Амалия Тома, одетая в тёмно-синее мерцающее платье, вплыла в зал. — Ты заставил девушку работать в Рождество?

— Её заставишь, — усмехнулся мужчина. — У фотографа был свободный час, плюс они смогли выцепить нужных моделей. Быстро, а результат радует. Всё складывается идеально, идём в рамках концепции и сроков.

— Молодец, Кристиан, — похвалила женщина, похлопав его по плечу. — Видно, что ты горишь делом.

— Горит, не то слово, — покачал головой отец, поймав осуждающий взгляд сына. — Скажешь, не так?

— Давайте обедать, — примирительно произнесла Анжелика и протянула руку Кристиану. — Пройдём в столовую, родной.

Большой загородный дом семьи Тома готовился принять гостей. Было накрыто на восемь персон. Вдоль массивной столешницы тянулась узкая серебристая дорожка, на которой, огибаемые длинной литой еловой веткой, стояли разноуровневые прозрачные подсвечники, с мерцающими в них свечами. Лаконично, изящно и празднично — в стиле Анжелики-Амалии Тома. Кристиан бегло окинул взглядом помещение и повернулся к матери, тихо отдающей указания управляющему.

— В этом году принимаем гостей раньше срока? — улыбнулся он. — Родственники пожаловали?

Анжелика вернула улыбку. В этот момент дверь столовой распахнулась. На пороге возник дворецкий, а за ним и чета Гроссо со своим многочисленным семейством. Кристиан внутренне напрягся. Жан Гроссо не был в их доме уже достаточно давно. Все приёмы, что родители устраивали по тому или иному случаю проходили в специально арендованных помещениях. Домой же приглашались только самые близкие и члены семьи. Жан Гроссо был другом и партнёром отца, но последний раз за семейным столом они сидели на то Рождество, когда праздновали помолвку Кристиана и Адель. Тогда со стороны они напоминали большую дружную семью. Смеялись, вспоминали детские проказы жениха и невесты, планировали совместные праздники. Идеальная картинка для неискушённого зрителя. В действительности же отцы семейств запаслись сигарами и закрылись в кабинете. Избалованная малышня Гроссо то и дело устраивала подлянки прислуге. Да такие, что одной из горничных потребовалась медицинская помощь. Мадам Гроссо пустилась в бесконечные перечисления магазинов, в которых они с Анжеликой должны побывать, заставляя последнюю тихо умирать от нарастающей мигрени, а Адель была ужасно недовольна, что из-за этого «унылого семейного идиотства» она пропустила крутую вечеринку. Девушка ныла и ныла, надувая свои красивые пухлые губки, а Кристиан старался думать обо всём, как не самом удачном дне, и считал минуты до окончания вечера. Потом, правда, они с Адель всё же отправились на тусовку золотой молодёжи. После же заперлись в одной из комнат гостевого дома, где до утра исправляли неудавшийся день, но, кажется, именно тогда Кристиану стоило задуматься о том, насколько затея с договорным браком откликается его внутренним желаниям. По крайней мере, в тот день, когда всё пошло прахом, а семейство Гроссо перестало быть постоянным гостем в их загородном доме, мать Кристиана с облегчением вздохнула, да и отец не выглядел удручённым. Но в тот момент, когда решалась его судьба, Кристиан был влюблён в утончённую блондинку с надменным взглядом голубых глаз, а поэтому думал далеко не головой, и, как показала жизнь, не сердцем тоже.

Жан Гроссо смотрел на Кристиана с по-отечески снисходительной улыбкой, раскинув руки для объятий.

— Кристиан, мальчик мой! — неожиданно воскликнул он, демонстрируя чудеса переобувания. — Как я рад, что и ты решил отпраздновать Рождество с нами!

— Конечно, Жан, — ответил Кристиан, показательно засунув руки в карманы. — Это же мой дом. И я каждый год праздную здесь Рождество. А вот что заставило вас приехать…

— Сынок, — Анжелика, обладавшая уникальной интуицией, моментально оказалась около сына и одарила гостей ослепительной улыбкой. — Ты был так занят своим проектом, и мы совсем забыли тебе сказать, что решили возобновить прекрасную традицию встреч на Рождество с добрыми друзьями.

— Серьёзно? — ухмыльнулся Кристиан, стараясь скрыть раздражение.

— Именно так, родной, — мать ощутимо ткнула его кулачком в бок. — Прошу к столу!

Пространство наполнилось звоном бокалов, смехом и бесконечным трещанием Жаклин Гроссо, а Кристиан неотрывно смотрел на пустовавший стул и нетронутые приборы. Здесь явно ждали кого-то ещё, и шестое чувство подсказывало, что этого кого-то он видеть совсем не желал.

— Адель всё ещё в Лондоне? — задал вопрос Гаспар Тома, подтвердив опасения.

— Нет, — поспешно ответил Жан, бросив мимолётный взгляд на Кристиана. — Она должна была прилететь сегодня к обеду, но рейс задержали.

— Наша малышка! — противно пискнула Жаклин. — Как мы этого ждали!

— Её учёба закончилась? — участливо поинтересовалась Анжелика.

— Да, пора бы уже и домой вернуться, в конце концов, тут её ждёт жених, — Жаклин широко улыбнулась Кристиану.

Шампанское пошло не в то горло, и он громко закашлялся. Жених? Эта курочка-гриль не в курсе, что её дочурка бросила своего «жениха» на глазах у всех, в ресторане, располагавшемся на вершине Эйфелевой башни, и укатила не гранит науки грызть, а постигать светскую жизнь европейских столиц? Кристиан медленно поднял глаза и посмотрел на всех действующих лиц этой идиотской комедии. В голове начала собираться мозаика… камушек за камушком. Учёба, отъезд, его многочисленные подружки и предостережения отца, чтобы не попадался прессе, Жаклин, передающая ему подарки и, как вишенка на торте, Жан Гроссо, нападающий на ничего не подозревающую Амели. Этот дешёвый затянувшийся спектакль был придуман для того, чтобы оттянуть время свадьбы. И зная, что Кристиан пошлёт всё достопочтенное семейство в адское пекло, его просто решили поставить перед фактом именно тогда, когда капризная принцесса Адель нагуляется.

Какой же бред… Нет, он мог понять сторону несостоявшейся невесты. Этот брак давал им многое. Скорее всего, Адель предельно ясно объяснили, что думают по поводу её поступка, вот только ей всегда было плевать, а наказывать свою избалованную девочку Жан Гроссо не любил. Отца он тоже мог понять: многолетнее партнёрство, дружба и общие связи. Бизнесмен его уровня не рискнёт всем этим ради принципов и даже разбитого сердца единственного сына, на которого по большей части ему было наплевать. Но мать? Кристиан остановил взгляд на Анжелике и с немым вопросом посмотрел ей в глаза. В них была мольба о понимании. Она просила его переждать, обещала всё объяснить и… извинялась. Грудь стиснуло от обиды, на губах появился горький привкус. Недолго думая, Кристиан встал из-за стола, звякнув упавшими из тарелки приборами. В