за полдня не пройдут! Еле двигаются.
Терпение у Сяопо лопнуло. «Надо пойти навстречу»,— подумал он и что было сил побежал вперед. Вот это да! Впереди идет высокий мужчина и расчищает всем дорогу. Лицо у него красное, как кровь; каждый глаз величиной с пирожок. Интересно, как он ими двигает? И еще у него густые черные усы, красный халат, а на ногах кольца. И представьте, этого высоченного дядю вел мальчик в зеленой одежде и соломенной шляпе. Такой важный мужчина, процессию возглавляет, а идти сам не может! Сяопо позавидовал мальчику в соломенной шляпе. Ему тоже очень хотелось вести за руку такого важного дядю.
За важным дядей и мальчиком шли еще какие-то дяди, худые-худые, с бумажными фонариками в руках. Сяопо было очень жаль их, особенно худого старика: ему, наверно, очень трудно нести такой большой фонарь.
За худыми дядями ехала машина. В ней было несколько человек. Одни из них дули в дудки, другие били в гонг, третьи — в барабаны. Те, что дули в дудки, были очень грустными, зато остальные смеялись и шутили — им, видно, все это очень нравилось! Они даже высунулись из машины. Вот бы ударить в гонг хоть разок!
За машиной шли еще люди. Одни несли шелковые полотнища — розовые, желтые, синие, а на полотнищах — золотые иероглифы и еще иероглифы из черного бархата. Другие несли длинные белые полотнища, тоже с иероглифами. Сяопо никак не мог понять, для чего все это нужно. Портить столько шелка, чтобы один раз пронести его по улицам! Не проще ли на нескольких досках написать семерки или нарисовать двух зайцев? Во всяком случае, это куда дешевле! Всегда надо думать, как сделать лучше. А может быть, это реклама магазина шелковых тканей! Ведь электрические и табачные компании часто нанимают людей, которые носят по улицам щиты-рекламы. Почему же магазин не может этого сделать! Наивный Сяопо!
Наконец люди с полотнищами прошли. Снова появилась машина, в ней — индийцы в белых куртках и белых юбках, с красными поясами, на поясах китайские иероглифы. Сяопо никого из них не знал. Он подошел к одному из индийцев и спросил, что написано у него на поясе, но тот мотнул головой — видно, сам не знал.
— Все вы неграмотные, только и знаете дуть в свои дудки,— сказал Сяопо, но индийцы не слышали, они продолжали играть.
За машиной шел человек с белым флагом, в длинном халате. Полы халата развевались, открывая атласную подкладку в цветах. Он ничего не делал, но стоило ему взмахнуть флагом, как шедшие впереди поднимали шелковые полотнища, будто сзади у них тоже были глаза. Время от времени человек этот кричал и ругался, но люди с полотнищами не смели ему перечить. Сяопо не сомневался в том, что этот человек — хозяин магазина тканей, иначе он не был бы таким важным.
Опять появились машины, в одной из них сидел старый монах. Он словно застыл, глаза его были закрыты. «Это, наверно, и есть покойник!» — подумал Сяопо, но, присмотревшись повнимательнее, заметил, что рука монаха поднялась и сунула в рот мандарин. Значит, он не покойник, а только притворяется. Сяопо пошел рядом с машиной и спросил:
— Мандарин очень кислый, да?..
Монах и бровью не повел. Тут же сидели еще два маленьких монаха, головы у них лоснились от пота. Они, казалось, были погружены в самосозерцание.
Сяопо сердито посмотрел на них и сказал:
— Встретимся на спортплощадке!
Однако и это заявление его осталось без ответа.
В следующей машине тоже сидели монахи в черных клобуках и синих рясах, на которых было много-много карманов, совсем как в европейском костюме. Они все что-то говорили, будто читали наизусть. Наверно, старый монах их учитель. Он сидит с закрытыми глазами и слушает. Интересно, ошибаются ли они, а если ошибаются, то наказывают ли их за это?
Одна машина везет банановые листья (вместо вееров) и несколько ведер воды со льдом, там есть еще какие-то свертки, наверное сласти. Двое в соломенных шляпах, огромных, как зонт, вытаскивают ведра и начинают ходить от машины к машине, предлагая воду.
Сяопо подходит к одной из машин и, приподнявшись на цыпочках, пытается разглядеть, что там внутри. «Ой, здесь еще и бутылки с лимонадом!.»
— На, возьми! — говорит шофер.
Сяопо огляделся — рядом ни души: значит, обращаются к нему. Он взял протянутый ему банановый лист и прикрыл голову, продолжая идти рядом с машиной. В это время возвратились те двое, что разносили воду. Они дали Сяопо напиться и даже не взяли с него денег. Вот это здорово! Напился холодной воды и получил в придачу лист банана, чтобы прикрыть голову от солнца. Вот бы каждый день были похороны. Тогда можно было бы постоянно пить холодную воду. А может, и лимонаду еще дадут?
Сяопо все шел рядом с машиной, надеясь, что шофер снова скажет: «На, возьми!» Разве плохо получить еще один лист банана? Можно отнести домой, сестренке. Но шофер ничего больше не говорил.
Забили в барабан, который несли сзади. Теперь надо ждать, может, еще что-нибудь интересное будет.
Вот опять машина с индийцами. Они все в белых кафтанах, юбки красные, на голове тюрбаны. Еще одна машина. Потом еще и еще. Конца не видно. В трех машинах едут индийцы-трубачи. Одни играют одно, другие — другое, ничего не поймешь. Что это за музыка! Даже страшно — сплошной шум и грохот. А все же интересно!
Сяопо подошел к машине, на которой везли барабан, расхрабрился и ударил по нему рукой. Получилось довольно громко, но барабанщик ничего не заметил из-за шума. Вдруг Сяопо обнаружил, что два индийца держат трубы у рта, но не дуют в них. Сяопо незаметно тронул одного за ногу, потом другого, и они сразу же заиграли, будто по мановению волшебной палочки. Сяопо остался очень доволен — ведь это он заставил их дуть в трубы.
Потом Сяопо увидел детей в желтой шелковой одежде. Они шли парами, и каждый нес в руке бумажного человека, очень нарядно одетого, только лицо у него было слишком белым да голова вертелась во все стороны. Сяопо тоже попробовал повертеть головой: странно, как ни старайся, голову нельзя вывернуть назад. Лучше не пробовать! Повернешь назад, а обратно не сможешь. Как тогда ходить по улице?
А вот еще что-то интересное! Дети в масках вприпрыжку бегут но улице. Один оступился, упал, разбил приставной нос. Вот, оказывается, как хорошо носить маску, а то разбил
