бабули, в котором её схоронили прошлым летом. Этот платок я никогда не забуду — самолично поправляла расшитую ткань, норовившую соскользнуть со лба на нос усопшей, то и дело касаясь пальцами холодной мёртвой кожи. Мерзкое ощущение, скажу я вам. Поэтому и въелась в сознание сраная поделка вологодских мастериц. Да ещё и сработала триггером.
Склисс, издав утробный рёв, перегородил шипастым боком тропинку, ведущую к дому, на которую я собралась ступить, а в голове в следующий же миг завопила сирена:
«Внимание! Отражена ментальная атака высокого уровня! Внимание! Покиньте радиус воздействия!»
Сработал ментальный купол, а в сознании медленно угасал шёпот: «Внученька, ну чего же ты так долго, я приготовила твой любимый кулеш, остынет же! А ну, живо в хату, мыть руки и за стол! Мы с дедом только тебя и ждём!»
Агась, минуточку, бабуль, я скоренько, бензина прихвачу и спалю к ебеням и тебя, и деда, и хату! Будешь знать, тварь подколодная, как мозги мне ломать!
Недолго думая, на всех парах полетела к соседям, где ещё утром приметила две канистры с горючкой, но за ненадобностью не стала трогать, я же не пироман какой.
Откат у навыка три часа, двадцать очков к ментальной регенерации позволят частично нивелировать урон следующей атаки, а в том, что она последует, я не сомневалась. Скорее всего, тварь, засевшая в доме, копит силы, иначе продолжила бы взламывать мою защиту.
Хрен там плавал! Я за спиной подлюку не оставлю, со свету сживу и не успокоюсь, пока не добьюсь своего! Трогать кулеш? Это она зря! Зацепила святое! А это вам не в «Пионерскую зорьку» писать «Здравствуйте, дорогая редакция», я подобного с рук не спущу!
Владение занялось огнём мгновенно. Старые брёвна весело трещали, стёкла в окнах лопались, словно мыльные пузыри, шифер взрывался громкими хлопками, сея шрапнель в разные стороны. А мы со Склиссом стояли неподалёку, с интересом наблюдая за всем этим безобразием. Сгорел весь мир, гори и хата!
Чердачное окно брызнуло осколками, и из него вылетела неведомая доселе тварь. Чёрное мохнатое тело, размером с крупный грейпфрут, на очень длинных, но тонких суставчатых лапках. «Богомерзкая дрянь», — подумала я и заорала на всю округу:
— Склисс! Фас! Мочи пидораса! Не дай ему уйти!
Мутант с низкого старта рванул наперерез ушлёпку, который пытался сделать ноги. Но не тут-то было. Монстр, не дав менталу ни единого шанса, догнал подлеца и пригвоздил копытом к запылённой дороге, смешав того с засохшими коровьими лепёхами. Затем, подняв квадратную башку к небу, победно заревел. Я достала пачку соли и, не распечатывая, вручила победителю.
— Ты это говно есть будешь? — обратилась я к Склиссу, пиная в его сторону труп паукообразного существа. На что монстр мне не ответил, а без всяких раздумий оторвал лапу менталу и с аппетитом захрустел хитином.
— Лут нужен?
Мутант покосился на меня, безразлично фыркнув, пнул копытом овоид в мою сторону.
— Ну вот и поделили: тебе вершки, а мне корешки. Всё по-честному, без обмана. — Я подмигнула Склиссу и принялась вскрывать контейнер.
Великое зелье здоровья, цена — сорок пять тысяч единиц опыта. Я присвистнула. Фигасе, расценки! Я тут полдня корячилась, уничтожая упоровских, хату родную спалила к ебеням собачьим, а подняла крохи. Это же сколько нужно пахать как ломовая кобыла, чтобы заработать на подобное зелье? Сорок пять тысяч?! Прижав флакон к груди, как родной, подумала: «Буду подыхать в корчах, а не выпью микстуру, лучше улететь на респ, чем спустить в унитаз прорву опыта».
Оставив пепелище за спинами, мы направились дальше по улице. Я заходила в дома, валила низкоуровневых мертвяков, вытаскивала их на свет божий, а Склисс споро утилизировал трупы, получая генный материал для перестройки организма, медленно, но уверенно наедая ряшку.
Дойдя до конца деревни, я наковыряла полрюкзака лута, подросла в уровнях на три пункта: в досье гордо красовалась десятка, неплохо сходили за хлебушком. С высокоуровневых детишек прилетело три очка распределяемых характеристик и два очка навыков.
Очки навыков пользовать не стала — пусть лежат до лучших времён, качать взломщика смысла нет, вот попадётся системный тайник или забреду по тихой грусти в хранилище ЦБ, тогда и подумаю. А сейчас пришло время искать ночлег. В домах останавливаться не хотелось. Кто там поселился на чердаках и в подполах — одной системе известно. Мне за глаза хватило недопаука, до сих пор кипит ярость благородная.
Это же надо, залез в голову, как к себе домой, и выудил из подсознания всю подноготную. А не будь у меня ментального купола и защитника в лице Склисса, высосал бы мозг, а может, и яиц в пузе отложил, с этих гадов станется. Ненавижу пауков, а пауков-перевёртышей ненавижу вдвойне.
На ночёвку устроилась засветло. Бродить в темноте по мёртвой Упоровке — тот ещё экстремальный вид спорта. Моим президентским люксом оказался банальный стог свежескошенного сена. Склиссу мой выбор понравился. Монстр, припав на все четыре копыта рядом с бесплатной кормушкой, принялся дёргать пахучий клевер.
Этот не пропадёт. Тварь оказалась всеядной. Не брезговала ничем. Даже кору с деревьев уминала за обе щёки. А пока я гонялась за очередным живчиком, Склисс умудрился выкопать червя размером с удава. Кольчатый, оказался безобидным и очень питательным. Монстр был впечатлён десертом, а я ощутила исходящие от него эманации довольства, что подняло мне настроение. Даже снизошла до ласк и почесала зверюгу между костяных плит, отчего тот заурчал и попытался лизнуть моё лицо. Терпеть не могу нежности телячьи. Щёлкнула Склисса по носу и полезла на стог вить гнездо.
Пятьдесят семь яиц-контейнеров — ровно столько я упокоила зомби за день. Ни одного выше пятого так и не встретила — должно быть, кормовой базы не хватило для развития личности. Естественно, я зачистила не все улицы, осталось ещё две. Но монотонная работа осточертела. Дорога звала меня всё настойчивей, а мне не хотелось бросать начатое на половине пути. Не любила я оставлять за спиной незаконченные дела. Буду потом ходить и маяться мыслью: «Как же там односельчане поживают, всё ли у них хорошо, не болят ли животики?»
Да и потенциальный лут жалко бросать. Что там в той Москве — неизвестно, а здесь тихая прокачка. Даже мелкие засранцы перестали напрягать. Приспособилась я к ним. Человек такая скотина — ко всему привыкает быстро. Неважно, хорошее это или плохое.
Сдаётся мне, что Дарвин был не прав в своей теории: мы не к обезьянам ближе, а к тараканам. Человеков даже дуст не возьмёт, не то что система. Не
