всё издевки ради. Но как же продуманно, однако.
— Мила? Ты хочешь в школу опоздать? — басит отец стоя на крыльце уже в костюме.
— Бегу уже. — бросаю я и сгребаю улики.
— А это что? — осматривает сначала зажатый букет, а потом коробку.
— А это… одноклассник подарил. — быстро отвечаю нажимая на кружочек, который заставляет ворота прийти в действие. Здесь куча псов бродячих, Тим до чёртиков их боится.
— Одноклассник? Зовут как? — важно говорит в тоне будто с подчиненным, а не с дочкой. — Федя. — цежу я радостно, первое, что пришло в голову.
— Фамилия?
— Адаменков, пап! Дату рождения еще сказать? — смеюсь я когда ближе к нему подхожу.
— Живет где? — не сдаётся отец.
— Говорит где-то рядом, я не знаю.
— И что там? — в сторону коробки кивает.
— Мороженное.
— Мороженное… — за мной повторяет вскинув черные густые брови вверх в удивлении.
— Да, пап, мороженное! — вид отца заставляет меня чуть ли не хохотать. Он тоже впервые стал свидетелем ухаживаний. Жаль только, что ненастоящие они. Но знать то ему зачем. Сегодня завтра всё выясню и все, больше напрягаться не будет.
— Мила? — окликает меня папа, когда я уже по лестнице подымаюсь.
— Мама с тобой говорила?
— О чем? — теряюсь я остановившись на половине дороги.
— Ну… — его глаза начинают бегать, зубы прикусывают губы, а тяжелая грудь вздымается, будто он на дно погружаться собирается.
— Боже, пап… да! Тыщу раз. Перестань! — заливаясь краской и истерично тараторю я. Не хватало, что бы еще и он со мной эту тему подымал, мне мамы хватает, — Я опаздываю. — обрываю его, и бегу вверх по ступенькам. Кажется, я даже слышала как он с облегчением вздохнул.
Словно зачарованная, набираю воду в вазу, аккуратно ставлю туда букет, рассматриваю, трогаю отдельные цветочки, снова вдыхаю их легкий аромат, и всё это время улыбка с уст не сходит. Какие красивые цветы и дорогие наверное, сейчас же не сезон. Поправляю крышку на коробке с мороженным и ставлю её у кровати. Разберусь с ней после уроков.
— Мила? Папа уже за воротами ждет! — слышу как кричит снизу мама и будто просыпаюсь.
Блин. Через пятнадцать минут начнется история, а ехать нам двадцать. Опаздываю! Блин — блин.
Быстро умываюсь, выдавливаю в рот пасту и пока надеваю блузку и юбку гоняю ее во рту. Хватаю сумку и расчёску, выбегаю. Пробегая вдоль кухни мама привычно протягивает мне сумку с обедом, хватаю ее и чмокнув воздух в благодарность выбегаю.
— Опять? — смотрит в зеркало заднего вида папа прищурив глаза.
— Успеем. — успокаиваю его и распускаю волосы.
Папа поначалу злился, что я в машине или себя в порядок привожу или ем. Сегодня правда, и то и другое делаю. Но сам ведь виноват, что привез нас сюда. Раньше школа под боком была, и возить меня не надо было, а теперь вот водителем приходиться работать, утром в маршрутку не втиснешься.
13
— Федь, можно тебя на минутку. — подзываю к себе парня, когда тот уже закинул на одно плечо черный рюкзак и собрался уходить. Хоть и поймала пару косых взглядов, от тех кто тоже услышал это, но ждать больше не могу.
— Милашка? — удивляется парень, — Чем могу быть любезен? — подлетает ко мне сходу обнимая рукой за талию и заглядывая в глаза. Пока шесть уроков высидела, извелась в догадках вся. Помимо того, что телефон дома забыла и словно без рук, всё надеялась что кто-то из одноклассников расколется и скажет что-то, но они как назло — примерные. То ли просто второй урок физики у Льва Анатольевича всех приструнил, и после него все и дальше как шелковые сидели за своими партами внимая материал.
Лерка еще на первом уроке демонстративно отсела от меня, когда я по привычке рядом с ней раскладываться стала. Но я к подобному была готова, ведь на три моих сообщения она так и не ответила. Но судя по тому, что выглядит она нормально, волноваться больше не о чем. А именно это меня больше всего и беспокоило, родители сказали, что выглядела она совсем плохо.
Наша с ней дружба закончилась, не успев начаться. Я уже и сама не хочу.
Таких совпадений быть не может. Я чётко помню, что последний раз именно с ней была в магазине и покупала его, любимое манго-шоколадное мороженое. Значит идея точно её, удивляет другое — такая отчаянна и смелая, что даже не заботится о том, что сразу на нее подумаю? Или это специально? Вопросов миллион. Сейчас выясним.
— Федь, я знаю всё. Заканчивайте с этим, ладно? — говорю стараясь не выдавать, что на самом деле нервничаю очень.
— Ты о чём, красотка? — удивленно.
— Вы решили надо мной… подшутить, — выбираю нейтральное слово, чтобы проще сознаться и сдаться было, что да, поиздеваться надумали. Он не может быть не в курсе, ничего без его участия здесь не происходит. — Я знаю всё! Но впереди экзамены, поступления, — смягчаюсь я, — Ни вам, ни мне это не надо. — С какой-то появившийся внезапно молвой говорю. Потому, что так оно и есть: вообще не вовремя, да и я думала они нормально все ко мне относятся. Все эти сообщения, подарки непонятные из колеи выбивают, а я и так в нее еще войти после переезда не успела.
— Милаш, я не шутил! — уверенно говорит и впритык совсем ко мне притискивается, что отпрыгнуть хочется. Но он единственный который со мной хоть как-то общается, больше подойти не к кому, засмеют ведь. Но его слова совсем не понятно звучат. — Так, а в чем проблема? Расскажи? — на губы мои смотрит. Боже, он же не собирается меня поцеловать? Прямо здесь, в пустом классе, кто угодно сюда войти может, да и не хочу я.
— Мне неизвестный номер сообщение написал, — рассказываю я, надеясь что его лицо какую-то реакцию выдаст. — После того вечера, в парке, — продолжаю, но пока ничего не происходит, смотрит так же и туда же. Не ловко. — А сегодня, утром, подарили цветы и мороженное…
— А ты что, не любишь
