— Он не говорил вам, видел ли он что-нибудь? — уже без злости спросил Дэн, видя, что Элизабет держится из последних сил. Может, и надо было бы дожать ее, но он не мог себя заставить.
— Он вообще почти не говорил. Как мне показалось, ему не очень приятно было иметь со мной дело. Он пытался учить меня, как жить отдельно от мира. Я ответила, что довольно трудно абстрагироваться, когда тебе прямо на ноги падает мертвый человек.
Дэн попытался представить себе, как Аарон Хауэр беседует с Элизабет, и чуть не рассмеялся вслух. Невозможно найти двух более непохожих друг на друга людей. Строгий и набожный Аарон — и Элизабет, яркая, красивая, откровенно манящая.
— Он отвез меня домой, я позвонила в полицию, переоделась и вот продолжаю этот восхитительный вечер в вашем обществе, — закончила она с широкой улыбкой.
Красный карандаш в руке Дэна перестал постукивать о пресс-папье.
— Переоделись? Почему?
— Почему? — по слогам переспросила Элизабет. — Потому, что от меня воняло, как от лошади, и ноги у меня были в крови! Потому, что на меня свалился труп. Потому, что эта одежда была на мне, когда я нашла мертвое тело, и я ни минуты больше не могла в ней оставаться. Я содрала с себя все до нитки и выбросила в ведро, и, да будет вам известно, это просто разбило мне сердце, потому что выбросить пришлось мою любимую шелковую блузку от Армани.
— Это были улики, — процедил Дэн. — Вы избавились от улик.
— А еще я вымыла ноги, — язвительно добавила она. — Или этого тоже не следовало делать? Господи, если вам хочется увидеть кровь, мне кажется, вокруг Джералда ее осталось более чем достаточно.
Его голос упал до еле слышного шепота, от которого у Элизабет зашевелились волосы на затылке.
— На вашей одежде ее тоже могло быть очень много. Она проглотила с полдесятка слов, которых даме знать не полагается, загнала поглубже злость и раздражение, собрала остатки самообладания.
— Кажется, мы пошли по второму кругу. Ей-богу, вы хуже терьера с крысой в зубах. В последний раз говорю: я его не убивала. Сожалею, если это усложняет вам жизнь, поскольку вы не можете повесить убийство на чужого всем человека, но помочь ничем не могу.
— Мне нужна та одежда, — упрямо сказал он. — Вся до нитки.
Элизабет подняла руки, устало откинулась на спинку стула.
— Да ради бога, только, радость моя, не похоже, чтобы лифчик 75С вам подошел. И если ваши помощники случайно застигнут вас в красных кружевных трусиках, боюсь, вам долго придется отмываться.
Дэн стиснул зубы, чтобы не застонать от неожиданно пронзившего его желания. Элизабет нарисовала себя в очень эротическом виде.
Она отвела глаза от его распаленного взгляда и мягко спросила:
— Что дальше?
Вопрос со значением. То, что уже готово было сорваться с языка, противоречило всем доводам разума. Кляня себя за то, что позволил сексу отвлечь его от работы, Дэн понимал, что где-то это была просто самозащита. Ему не хотелось разбираться с тем, что будет дальше. Он вырос в Стилл-Крик, знал каждого из трех тысяч местных жителей в лицо, если не по имени, и не хотел, чтобы кто-либо из них оказался причастен к убийству. В Стилл-Крик убийств не было. Он встал из-за стола.
— Теперь, мисс Лиззи, можете идти домой. Элизабет недоверчиво прищурилась.
— Прямо сейчас?
— Только не уезжайте надолго из города.
Сделав недовольную гримаску, она поднялась.
В дверь громко постучали, и в кабинет заглянула Лоррен.
— Дэн, Эми только что позвонила из рочестерского аэропорта.
— Эми, — упавшим голосом повторил он. — Черт, я совсем забыл. Он шумно вздохнул, запустил пальцы в волосы, морщась от досады. — Я не могу сейчас уехать. Пошлите Кении встретить ее.
Лоррен неодобрительно сжала бесцветные губы в ниточку, ничего не сказала и ретировалась.
— Любовь крутите, шериф? — съязвила Элизабет, вешая на плечо сумку и фотоаппарат. — Ай-яй-яй, что подумают налогоплательщики?
Он мрачно посмотрел на нее.
— Эми моя дочь.
Девочка с косичками… Почему-то Элизабет не хотелось думать о Янсене в роли отца. От этого он казался слишком… человеком. Ей не хотелось думать о нем, как об отце-одиночке, потому что тогда оказалось бы, что у нее есть с ним что-то общее, а это скорее опасно, чем хорошо.
— Увидимся, ковбой. — Она остановилась, взялась за ручку двери и насмешливо улыбнулась. — Пока я здесь, не сделаете заявление для городской газеты?
— Могу, но вы такое не напечатаете.
— Кто, как вы считаете, мог убить его?
— На этот счет у меня много мыслей, мисс Стюарт. — Он приложил два пальца к виску. — Только, пожалуй, я лучше оставлю их при себе.
— Смотрите не потеряйте, радость моя. Дэн проводил ее взглядом, даже не заметив, что последнее слово осталось за ней.
ГЛАВА 6
Элизабет прошла по комнатам и аккуратно, не пропустив ни одной, включила все лампы. Ей хотелось залить дом ярким светом, прогнать ютящиеся в углах зловещие тени. Фонарь на заднем крыльце осветил древний холодильный шкаф с выдвижными ящиками и груду набитых всякой всячиной картонных коробок на нем и вокруг, на давно не крашенном дощатом полу. Надо наконец собраться и заняться ими — так и стоят с самого переезда. Кухонный неоновый светильник — яркий представитель нелепого стиля семидесятых — являл взору просторную комнату, оклеенную уже отстающими от стен желто-оранжевыми обоями в апельсинах, бананах и яблоках. Полки и шкафы с болтающимися на одной петле или вовсе отсутствующими дверцами были выкрашены в жизнеутверждающий цвет свежего дерьма.
Сама кухня, казалось, недавно подверглась разгрому. На покрытом изрезанной клеенкой столе стояло штук шесть открытых коробок с кукурузными хлопьями. Утром Трейс забыл убрать в холодильник молоко, и, простояв полсуток на жаре, пакет источал сладковато-кислую вонь. Грязная посуда громоздилась в мойке из нержавейки, которую какой-то хозяйственный гений задвинул в самый угол, не оставив места даже для узенького прилавка. На старом черно-оранжевом линолеуме тут и там зияли прорехи. У обеденного стола примостилась куча стоптанных разномастных кроссовок большого размера.
— Клянусь честью, мне пора сменить горничную. Элизабет смущенно оглянулась на привезшего ее домой Марка Кауфмана, но тот, как оказалось, поправлял пробор перед старым хромированным тостером. Застигнутый врасплох, он резко выпрямился и покраснел. У него вырвался нервный смешок, как будто Элизабет пошутила с ним на языке, которого он не понимает. Все с ним ясно: мальчик встретил первую большую любовь…
— Спасибо, что проводили меня, мистер Кауфман. Вам, должно быть, тоже не терпится поскорее оказаться дома. Уже ночь, и ваша жена, наверное, беспокоится.
— Что вы, я не женат, — торопливо заверил он с горящими надеждой глазами.
