Как нанизывал. Я заныла, и Уар сделал пару шагов до комнаты, чтобы ребёнка не пугать. В полной темноте трахал меня на весу, в неудобной позе, я хотела выкрутиться, и он поставил меня раком на край кровати.
От глубокого проникновения, я орала в меховое покрывала, и размахивала руками, пытаясь отцепить его крепкие пальцы со своей талии. Назвать его животным нельзя, хотя он и рычал в порыве страсти. Уар давал мне передышку и не всегда входил на полную длину.
Но умотал так быстро, что я простонала, кончила в каком-то диком восторге, цепенея всем телом, наколотая на его ствол. И в кромешной тьме опять вырубилась, тяжело дыша.
Он гладил меня.
— Ты полюбишь… Немного позже.
Или никогда. Но любовник отпадный. К «домашнему» сексу я уже точно не вернусь, такое попробовав.
В этот раз проснулась глубокой ночью. Уара рядом не оказалось. За стенами дома опять вопили Бестии.
Безмятежным сном спала в маленькой комнате Полинка, распластавшись звездой на всю нашу кровать.
Я же первым делом отправилась душ принимать.
Устало разделась догола и встала под поток воды. Теплая, немного даже горячая вода в сознание приводила медленно. По ногам стекала сперма, я горько усмехнулась. Ещё залететь не хватало.
Одевалась с трудом. Медленно, неспешно. А куда теперь спешить?
Раз оборотень «работал» в ночную смену, то до утра скорей опять не вернётся, а это значит…
Я вернулась в его спальню. Свет включила. Стояла под люком долго не решаясь залезть на чердак.
Аккуратно залезла на красивый стул обитый бархатом. Кресло оказалось очень мягким. Скользя шерстяными носками по отполированной древесине забралась на самый верх спинке. Цеплялась за брёвна на стене и дотянулась до люка.
Надавила на дверцу, она с трудом поддалась мне. На носочки встала, руки трясущиеся от натуги выпрямила и откинула крышку люка внутрь чердака. Она с грохотом упал.
Повеяло прохладой и запахом сушёных трав.
Там много чего интересного. Оттуда волк принёс гитару.
Присела, резво прыгнула и повисла в люке на локтях. Цепляясь за доски чердака поползла внутрь.
Сам включился свет. Датчики движения работали. Даже такое в этом мире есть!
Я всё надеялась, раз мы с Уаром уже любовники, он снизойдет до рассказов об этом странном Оборотном Боре.
Обязательно расспрошу всё.
Чердак большой. Пол чистый. Имелось два окна, и они были закрыты. Под крышей висели сушёные травы в пучках и берёзовые веники. Иногда шевелились, когда по крыше ходили.
Склад вещей со всех сторон. Они грудой были уставлены у двускатной крыши. Я выпрямилась и рассмотрела всё вокруг. Это мне на месяц точно хватит копаться в этих вещах. Недалеко от люка стояли сложенные одна в одну резные детские колыбельки. На спинках были изображены цветы, в которых прятались имена. Люлька снизу принадлежала Игорю, сверху Марье. Там же лежали детские игрушки. В основном деревянные, но стояла вполне привычная человеческому взгляду большая неваляшка.
Я прошла дальше. Один на другой сложены кованые сундуки. В них пока не полезла. За ними стоял шкаф с книгами. За стеклом можно было рассмотреть названия.
Вообще ничего удивительного. От Пушкина до Большой советской энциклопедии. С любопытством изучила библиотеку. Обнаружила книгу под названием «Травы Оборотного бора».
Переплёт был синим, пряталась между классиками серебряного века. Я взяла книгу в руки. Достаточно внушительная. Обложка кожаная, буквы названия золотистые, выдавлены. Открыла книгу и усмехнулась.
На первой странице под названием было написано: «Издание Оборотного бора по заказу клана Кветень, тираж: два тысячи копий». То есть в клане было две тысячи оборотней, которым просто необходимо было знать о травах?
Перелистнув страницу, я наткнулась на латынь и местные названия. Цветные картинки растений давали возможность досконально изучить материал. Кроме описания в книге давались рецепты. Для чего используют растение, как сушить и заваривать.
Я неожиданно замерла, осознав, что на улице тихо.
Тишина, которую соблюдали Бестии снаружи, окатила меня колючим страхом. Волосы на голове шевельнулись, когда до слуха донёсся голосок Поли.
Я бросила книгу и рванула к люку.
— Поля! — окликнула ребёнка.
— Сейчас, бабушка, я открою.
— Поля! Нет!!! — заорала я что было мочи и спрыгнула с чердака на кресло. Сломя голову бросилась в коридор.
Входная дверь была открыта. За ней глубокой мрачной глубиной темнела ночь. Ребёнка не было.
****
Мне не было холодно, хотя на ногах промокли шерстяные носки, а ледяной свет луны серебрил подмороженную росу, что превратилась в иней. Глаза быстро привыкли к темноте, и я видела, как валит пар из моего рта.
Бежала из последних сил, даже не думала останавливаться. Жгло морозцем уши и нос, в волосах, которые я не успела высушить, образовывался лёд. Но мне было жарко, потому что последнее из себя выжимала, лишь бы не упустить впереди бегущих Бестей. Они, как тараканы, на своих многочисленных ногах бежали по дорожке вглубь леса. Не останавливались, меня видели, но не угрожали. Утаскивали моего ребёнка куда-то, и словно давали шанс догнать.
Моего! Ребёнка!
Дети разными бывают. Видала истеричных, агрессивных, кусаются, дерутся, не слушаются. Моя девочка – ангел. Малюсенькая принцесса, небесное создание. Беспечная девочка приводящая в умиление.
Спросить у моей мамы, в каком костюме выступала Полина на последнем утреннике, так она и не скажет. Что вообще говорить! Она и дату рождения не назовёт своей младшей дочери. Зачем нужно было рожать на старость лет, чтобы бросить малышку на старшую дочь. Но я не жаловалась, я для маленькой всё сделала!
Я даже не переехала в отдельную квартиру, чтобы моя девочка с чужими няньками не сидела. Я столько прочитала про детей, сотни видеороликов просмотрела. Я её, любимую, и кормила и поила и на горшок водила. Спала с ней, когда она боялась, и свидания отменяла, когда Полиночка болела. Сказки читала, рисовала, лепила. Мы и танцевали и стихи, которые она оборотню рассказывала, всё моё воспитание.
А это значит, что без неё я погибну. Мне не нужно возвращаться, мне никакой любовник дитя родное не заменит.
Я никогда об этом не задумывалась. Жила, да жила. Сестрёнка всегда была рядом, а когда подумала, что не станет, испугалась.
Я погибну, защищая её.
Тропа пропала, и я бежала вперёд через колдобины и торчащие вверх мрачные корни елей.
Деревья высохшие, кривые, под ногами топь ледяная. Туман стелился над болотом, и было плохо видно, куда вступать.
Я уже начала прыгать по кочкам.
