нее было преимущество, ее отец был драконом. В ваших глазах она — отброс из отбросов. Думаю, король Альберт был прав во всем, а не только в том, что Хроматичечкие — благородны. Я не буду чтить это событие, если вы не поступите правильно и не поставите ее в эту коробку. Не только у Брайана хватило мужества пожертвовать собой, но и у нее тоже, и что бы вы ни говорили, метка Хранителя не лжет. Слава небесам, вы не можешь отнять и это тоже.
Я бросил микрофон и стремительно покинул трибуну.
Отец последовал за мной, когда я направился обратно к тому месту, где стояла Елена, но ее уже не было.
Он схватил меня за руку, сильно впившись пальцами в кожу, и потащил в ближайшую комнату, где каменный пол открывался к лестнице, ведущей на более высокий уровень.
— Как ты смеешь говорить такие вещи?
Я рассмеялся.
— Что ты хотел, чтобы я сказал? Я не умею лгать, и если ты думаешь, что я собираюсь подлизываться к этим идиотам снаружи…
— Ты — Рубикон! Эти люди ожидают, что ты произнесешь почетную речь на подобных мероприятиях. Посмотри на себя, от тебя разит алкоголем и… — Он вздохнул, в глазах заблестели непролитые слезы.
Я провел рукой по волосам, мне уже наскучил этот разговор. Он собирался произнести речь о короле Альберте. Мой отец был таким предсказуемым.
— Когда это прекратится? Я воспитывал тебя лучше.
Я хихикнул. Да, верно, ты сдался в ту минуту, когда эти лианы разделили тебя и твоего всадника.
Мой отец насмехался надо мной.
— Ты бы разбил сердце королю Альберту.
Я не смог удержаться от смеха.
— Ему насрать. Он мертв. Самое время тебе разобраться с этим.
Ладонь отца со звоном ударила меня по щеке.
Я потер щеку, разминая челюсть, чтобы унять жжение. Отец мог считать, что ему повезло, что зверь этой ночью затаился, иначе он потерял бы руку.
— Не дави на меня, Блейк. Альберт был нашим королем, величайшим королем, которого когда-либо видела Пейя, и он заслуживает всего уважения в мире, даже после смерти.
Я не ответил, просто попытался сдержать свой гнев, что, на удивление, оказалось несложно.
Отец вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью. Я прислонился к стене, тяжело дыша и закрыв глаза. Звук второго сердцебиения наполнил мои уши, приближаясь с лестницы.
Я втянул носом воздух, наслаждаясь соблазнительным летним ароматом Елены.
Улыбка играла на моих губах, когда я поднимался по лестнице.
Ее сердцебиение стало громче, указывая на то, что я был близко к тому месту, где она пряталась, куда она ушла, чтобы побыть одна.
Дверь за моей спиной с грохотом распахнулась, и я оглянулся через плечо, тихо выругавшись, когда увидел Люциана, несущегося вверх по лестнице позади меня.
Почему он всегда появляется?
Она не принадлежала ему! Она была моей!
— Что, черт возьми, это было? — взревел Люциан, в его голосе ясно слышалось недоверие.
Я повернулся к нему лицом.
— Что ты собираешься делать? — спросил я, слыша, как учащается сердцебиение Елены.
— Не начинай с меня, Блейк. Я не в хорошем настроении. — Он засунул руки в карманы брюк. Он пристально посмотрел на меня, пытаясь запугать. Как будто это должно было сработать.
— Позволь мне прояснить одну вещь, Блейк. Елена вне пределов досягаемости.
Я начал смеяться. Я был единственным, кто имел право голоса в том, была ли она под запретом или нет.
Я не сказал этого вслух, хотя и хотел.
Но вспомнил, какой скотиной я был для него, когда он встречался с Арианной. Я спал с ней, когда Люциан любил ее.
По тому, как он смотрел на Елену, я понял, что он восхищался и любил ее так же сильно, если не больше, чем Арианну.
— Расслабься, Люциан. Мне не нужна твоя девушка. Я просто хотел воздать ей должное, которого она заслуживает. — Ложь легко слетела с моего языка.
Люциан покачал головой, а затем снял напряжение, усмехнувшись.
— Эта речь была чем-то другим, чувак. — Он добродушно хлопнул меня по плечу.
Я ухмыльнулся ему.
— Но тебе обязательно было быть пьяным?
У меня не нашлось остроумного ответа, поэтому я промолчал и пожал плечами.
Каким-то образом Люциану всегда удавалось заставить меня почувствовать себя маленьким, хотя он и не собирался этого делать. Просто масштабность его присутствия заставляла меня чувствовать себя неудачником. Я оставлю Елену в покое сегодня вечером. Будет другой раз, когда я скажу ей правду.
Я спустился по лестнице мимо Люциана, но остановился, когда он заговорил.
— Что мы будем с тобой делать?
Мертвая тишина повисла в воздухе между нами, пока я обдумывал ответ. Я засунул руки в карманы и повернул голову, чтобы посмотреть на него.
— Убей меня.
Люциан уставился на меня.
— Нет, ты слишком хорош для этого. — Он улыбнулся, и я улыбнулся в ответ, слегка наклонив голову, прежде чем продолжить движение к двери.
Скоро ты узнаешь правду, Люциан.
Вспышка камеры ослепила меня, когда я вышел в коридор.
— Убирайтесь с моей дороги, — проворчал я, проталкиваясь сквозь толпу тараканов к выходу. В ту секунду, когда меня обдало свежим ночным воздухом, я разделся и изменился, прыгнув в небо — единственное место, где я мог быть самим собой.
— 7~
На следующий день я проснулся, моргая от резкого солнечного света, бившего мне в лицо. Мисси уставилась на меня сверху вниз.
Я терпеть не мог, когда за мной наблюдали, пока я спал.
— Если твой отец выгонит меня из этого дома, я обвиню тебя, — прохрипел я. В горле у меня пересохло, а во рту был вкус задницы. Прелести похмелья.
— Отец никогда не узнает, Блейк. Кроме того, ты все равно не стал бы уделять мне время. Как поживает Снежный Дракон?
— Надеюсь, хорошо. Она дома.
Мисси рассмеялась.
— Кстати, звонил твой отец. А в газетах только и пишут о твоей вчерашней замечательной речи. Ты тайно влюблен в эту цыпочку Елену или что-то в этом роде?
Я усмехнулся.
— Нет. Я просто подумал, что ей нужно немного больше признания, чем то, что она получила.
— Она действительно стала шестым человеком, выбравшимся из Пещеры?
Я кивнул.
— На что это похоже? Что она сказала по этому поводу?
— Она ничего не сказала, мисс Любопытная. И не думаю, что расскажет, как и пять женщин до нее.
— Как ты думаешь, как ей удалось пробраться через пещеру?
Я пожал плечами.
— Я знаю, какой ты, Блейк. Не порти все ради Люциана. Он один из твоих лучших друзей.
Я прищурился.
— Что ты
