очередной раз продемонстрировал образец национальной гордости и суверенную свободу действий.
План “прагматических” поселений
К 1981 г. Израиль уже владел более чем 31 % всех земель Иудеи и Самарии. Однако число поселившихся там евреев не превышало 18 тыс. человек, причем значительную их часть составляли сторонники религиозного поселенческого движения Гуш Эму ним, молодые мужчины и женщины, готовые, по идеологическим соображениям, жить в отдаленных и изолированных поселениях, окруженные со всех сторон арабами. Максималистскому видению 300 тыс. евреев, проживающих в Иудее и Самарии, явно было не суждено осуществиться, если бы это зависело исключительно от людей религиозных и националистически настроенных. Необходим был более прагматический подход. И такую альтернативу предложил Ариэль Шарон, который во втором правительстве Бегина занимал пост министра обороны. Его предложение было основано на чувстве откровенного, здорового эгоизма: израильтяне, как он заметил, начали проявлять интерес к комфортной жизни вне города — таким образом, следовало расширить уже существующие пригороды Тель-Авива и Иерусалима за пределы Зеленой черты, на территорию Западного берега. По инициативе Шарона правительство предложило участки на Западном берегу как коммерческим строительным фирмам, так и частным лицам, причем на условиях, значительно более благоприятных, чем при покупке земли на территории Израиля. К тому же лица, поселявшиеся там, теперь чувствовали себя более уверенно в психологическом плане, осознавая, что они строят свои дома не на “иностранной” территории — ведь они оставались под охраной израильского закона, и на них распространялось действие израильского административного права.
Такая комбинация побудительных стимулов дала немедленные и впечатляющие результаты. В качестве примера можно рассмотреть судьбу Ариэля (ранее эта арабская деревушка называлась Харис), еврейского поселения на Западном берегу, которому была уготовлена судьба еврейской “столицы” Самарии. К 1982 г. там уже проживало 350 семей, и в последующие два года к ним намеревалось присоединиться еще 1650 семей. Получив правительственные гарантии, частные застройщики предоставляли такие умеренные ставки процента по закладной, что еврейская семья могла позволить себе приобретение виллы с четырьмя спальнями, построенной на большом земельном участке, причем из окон открывался прекрасный вид, а дети имели возможность учиться в превосходно оборудованной школе — и все это по цене крохотной квартирки в густонаселенном районе Тель-Авива. Как и большинство поселений Самарии, Ариэль был, по сути дела, “спальной” общиной. Большинство его работавших жителей ездило каждый день в Тель-Авив и другие города приморской равнины, что занимало порядка сорока минут. Аналогичные городки появились и в других местах Самарии — к примеру, Нофим, расположенный на расстоянии примерно часа езды от Тель-Авива, или Маале-Адумим, находящийся в десяти минутах езды от Иерусалима. Израильтяне тысячами перебирались на Западный берег в начале и середине 1980-х гг. — причем они ехали не для того, чтобы вести жизнь первопоселенцев, а чтобы улучшить свой жизненный уровень.
Однако же платить за доставшееся практически даром жилье и дешевые закладные пришлось в конечном итоге правительству. Только за период 1977–1983 гг. это обошлось государственной казне в 850 млн долларов — цифра включала не только субсидированное жилье, но также и строительство школ, и сооружение всей инфраструктуры — дорог, водопровода, канализации, линий электропередачи. Более того, к этим расходам добавились еще и налоговые льготы, предоставленные организациям и отдельным предпринимателям, занимавшимся обустройством новых поселенцев на Западном берегу, а также заработные платы сотен государственных служащих, курировавших дела вновь созданных общин. Помимо названных государственных расходов, связанных с новыми поселениями, в это дело было еще вложено — частными застройщиками — не менее 1 млрд долларов. Когда Ликуд отменил введенный в свое время Партией труда запрет на приобретение земли частными лицами, израильские брокеры (совместно с их арабскими партнерами) ринулись на территории в поисках земельных участков, чтобы немедленно скупить их и впоследствии перепродать по взвинченным ценам. Очень скоро это спекулятивное безумие стало неконтролируемым и уже не просто недобросовестным, а противозаконным. В докладе Государственного контролера Израиля за 1983 г. указывалось, что значительная часть земель на Западном берегу была приобретена еврейскими брокерами обманным путем, у пожилых и неграмотных палестинцев. Немало этих брокеров были людьми, близкими к верхушке Ликуда, а то и вовсе друзьями Шарона. Собственно говоря, Ликуд даже посылал своих доверенных представителей в Нью-Йорк для того, чтобы способствовать процессу продажи земель Западного берега (в числе этих представителей был и Эгуд Ольмерт[24], депутат кнесета, впоследствии мэр Иерусалима, премьер-министр Израиля).
К декабрю 1983 г. на Западном берегу существовало не менее 103 поселений. Правда, там все еще проживало лишь 25 тыс. евреев, но к этой цифре следовало добавить еще те 65 тыс. евреев, которые стали жителями иерусалимских пригородов, распространившихся к востоку от Иерусалима. Вместе взятые, они составляли около 100 тыс. человек, или 10 % всей численности населения территории Западного берега (включавшего и арабов Восточного Иерусалима). Конечно, это было лишь началом, но сформировавшееся ядро еврейского населения могло дать импульс тому экстенсивному росту, о котором говорил Шарон. В свою очередь, иерусалимские пригороды, созданные в 1980-х гг., способствовали созданию новой ситуации в стране. В Израиле каждый поселенец имел, как минимум, четырех родственников, которые были готовы поддержать его право проживать на территориях. В сумме это составляло число голосующих, достаточное для избрания от десяти до двенадцати членов кнесета, и благодаря этим голосам можно было создать непреодолимые трудности при рассмотрении любого предложения об уходе с территорий.
Палестина: политика кнута и пряника
По мере того как правительство Бегина расширяло свою поселенческую деятельность, палестинцы также изыскивали способы и возможности противостояния, чтобы не допустить включения новых поселений в состав Израиля. На протяжении многих лет развивалась палестинская литература протеста, начало которой положили такие израильские арабы, как Салем Джубран, Тауфик Зайяд и Махмуд Дервиш. В районе между Иерусалимом и Рамаллой возникло множество театральных групп, чьи спектакли на волнующие националистические темы вызывали восторженный прием аудитории. Большой популярностью пользовались и четыре новых журнала, начавших выходить в Иерусалиме, авторы которых горько жаловались на жестокость израильского правления и возмущались отсутствием у палестинского народа своих властных структур.
Все они, не скрывая, объявляли о своей идеологической приверженности (а то и организационной принадлежности) к ФАТХ или к иным группировкам ООП. В самом деле, к 1970-м гг. эта террористическая конфедерация взяла под жесткий идеологический контроль десятки тысяч молодых палестинцев. Радикалы вроде Абу Ияда[25] напрямую говорили рядовым членам движения о своем нескрываемом намерении — цитируя резолюцию конгресса ФАТХ, состоявшегося в июне 1981 г., — “ликвидировать сионистское образование”. Впрочем, среди израильских палестинцев было немало и сторонников сдержанной политики. В частности, мэр Бейт-Лехема Э. Фрей[26] выражал интересы многочисленных торговцев и других деловых людей, пользовавшихся в свое время поддержкой хашимитской администрации, которые выступали за сосуществование между
