Карина стянула блузку и, прикрывшись свитером, отдала её мне. Правильно поняв мой многозначительный взгляд, тот недовольно стиснул зубы. Ещё раз осмотрел меня с головы до ног.
— Собери волосы в хвост, — приказал он. — Жду тебя на кухне через пять минут.
Стоило ему выйти, Карина заметно расслабилась. Развязала ленточку пояса на штанах-шароварах и принялась стягивать их с бёдер.
— Желания этого клиента тут — закон, — сказала она тихо и очень серьёзно. — Поэтому лучше тебе не возражать, Дарина.
— Какие ещё желания? — резко вскинула я голову.
— Любые, — она присела и, сняв форму, протянула мне. — У меня тридцать восьмой, — пододвинула расшитые бусинами и шёлковыми нитями остроносые балетки.
— Подойдёт, — застёгивая пуговицу на рукавчике, отозвалась я.
Шёлк приятно касался кожи, маленький круглый вырез открывал ключицы. Думать о том, какие именно желания Демьяна Терентьева тут — закон, я не хотела. Вчера я твёрдо дала ему понять, что не позволю обращаться с собой подобным образом, кем бы он ни был и кем бы ни была в его глазах я.
Если же дело в моём муже… Это точно меня не касается. Уже нет. Решение подать на развод, зреющее во мне последние дни, стало чётким и осознанным.
— Удачи, — сказала Карина, когда я, одевшись, поправила волосы.
— Спасибо, — надела балетки.
Те оказались тонкими, почти невесомыми, и поймала на себе её изучающий взгляд. Вопросительно кивнула.
— Да вот думаю… — Карина сцепила пальцы. — На меня он за всё это время даже не посмотрел ни разу, а на тебя…
— А мне просто не повезло, — губы мои тронула усмешка, понять которую Карине было не дано.
Расправив плечи, я вышла в холл. Не покажу. Ни страха не покажу, ни неловкости. Пусть хоть как смотрит, хоть что говорит.
В кухне витали ароматы пряностей, запах свежесваренного кофе приятно щекотал ноздри. С Эдуардом мне нечасто доводилось бывать в подобных местах. Лишь изредка муж брал меня на встречи, да и то только в тех случаях, когда это было необходимо.
В тот момент, когда Надир собственнолично вручил мне серебряный поднос с расставленными на нём чашками, я почему-то подумала именно об этом. Какая ирония: моё нынешнее положение, в сущности, не так сильно отличается от того, что было раньше. Ни своей квартиры, ни денег, ни даже возможности выпить чёртов кофе в чёртовом ресторане. Да ещё и мужчина, сидящий в зале…
— Будь вежлива, — напоследок придержав за локоть, серьёзно проговорил Надир. — Дарина, — пальцы его сжались чуть сильнее.
Подняв глаза, я наткнулась на его взгляд. Внимательный, глубокий. Мне вдруг стало ясно, что этот человек, черты лица которого явно говорили о восточном происхождении, видит куда больше, чем показывает.
— Не делай глупостей.
— Не сделаю, — я вскинула голову. — Мне нужно это место, Надир. И я ценю то, что оно у меня есть.
Кивнув, администратор отпустил меня и указал на зал.
Терентьев сидел за одним из низких столиков вместе с принёсшим вчера перчатки мужчиной и ещё одним, прежде которого я не видела.
Пройдя по залу с подносом в руках, я остановилась возле него, но он даже не посмотрел на меня. Ставя на стол чашку, я поняла, что руки подрагивают, но от чего именно? От гнева ли, снова поднимающегося внутри, от этого пренебрежения или от напомнившего о прошлом запаха власти?
Ног я почти не чувствовала, колени, казалось, вот-вот подогнутся. Тонкая форма невесомо облегала тело, и у меня было такое чувство, что одежды на мне нет совсем. Руки затряслись сильнее, кровь бежала бешено, во рту пересохло.
Вдали от этого мужчины я могла сколько угодно уверять себя в том, что сумею дать ему отпор, но стоило оказаться с ним рядом, решимость таяла.
Он подавлял, порабощал. Лев. Сейчас он был в благостном состоянии, но что случится, стоит этому измениться?!
— Ваш кофе, — не удержалась я, ставя рядом с чашкой пиалу, наполненную крупными кусками колотого сахара.
Он кивнул, так и не посмотрев на меня.
Расставив остальные чашки, я застыла. Следовало вернуться на кухню и забрать основной заказ, но…
— Что мне сделать, Демьян, — очень тихо заговорила я, встав так, чтобы шёлк моих штанов касался его пальцев, — уволиться? Уехать из города? Что?! Что мне сделать, чтобы вы оставили меня в покое?
Взяв в руки чашку, он откинулся на спинку низкого диванчика. Наконец посмотрел на меня лениво, пренебрежительно. Словно ощупывая, прошёлся по бёдрам, по телу, по груди, задержался на шее. Ладони у меня мгновенно взмокли, ноги окончательно ослабли. Господи, лучше бы я молчала…
Глава 8
На кухню я вернулась с чувством, будто меня только что раздели у всех на виду, а после, шлёпнув по заду, отправили восвояси. Щёки пылали, руки же, напротив, покрылись мурашками и тряслись, как у припадочной.
Там, в зале, Демьян с минуту рассматривал меня, будто бы решал, стою ли я вообще того, чтобы со мной разговаривать. Взгляд его неспешно скользил по моему телу, тогда как я стояла перед ним, раздражённая, растерянная, и не могла пошевелиться.
— Ты, конечно, можешь уволиться, — наконец проговорил он абсолютно спокойно, — можешь вернуться в свою дыру, но не думаю, что это что-то изменит. — Демьян взял большой кусок сахара и, обмокнув в кофе, прикусил. — А сейчас я всё же хотел бы получить свой заказ. И поторопись, — сделал глоток кофе, — у меня не так много времени.
Договорив, он забыл про меня. Повернулся к мужчине, диалог с которым вёл до этого, и продолжил его.
Резко втянув в лёгкие воздух, я пошла обратно. Знала, что вслед он мне не смотрит, и всё равно старалась идти ровно, не ускорять шаг.
Что я там хотела? Быть сдержанной? Не показывать ему того, что творится у меня внутри? Ненавидя себя за несдержанность, я прошла мимо крайних столиков и, оказавшись в подсобном помещении, привалилась плечом к стене. Поднесла руку к шее и потёрла, будто бы синяки, что оставил Эдуард, ещё не сошли.
Почувствовала, как колотится моё собственное сердце и склонила голову. Не поддаваться. Только не поддаваться ему, не позволять ему подчинить себя. Всё что угодно, только не это.
— Всё в порядке? — осведомился Надир.
На столике передо мной появился поднос с несколькими блюдами.
— Да, — соврала я и поспешно взяла заказ. — Я могу отнести это?
Надир ответил лёгким кивком и смерил меня внимательным взглядом, будто почувствовал, что я вру. Я посмотрела ему в глаза, не собираясь отступать хотя бы тут.
Конечно же, всё было не в порядке! Мой муж смылся с деньгами человека, шутить с которым равносильно смерти. Бросил нас с ребёнком без денег, без жилья, без понимания, как быть дальше. А теперь ещё это…
