снимке, сидят в позе, держась за руки, и улыбаются в камеру. Рядом - детская фотография Гаррета, затем - школьная, сделанная в первом или втором классе. Каким крошечным был мальчик, когда он впервые взял его на руки. Такой нежный и красивый, что Гарри до сих пор помнил, как ему хотелось - нужно было - защитить этого ребенка, своего сына. И с того момента он понял, что его собственная жизнь и счастье не имеют никакого значения. Все дело было в этом маленьком человечке. Все, что он делал с тех пор, было направлено на то, чтобы стать лучшим отцом, лучшим мужем и дать своей семье лучшую жизнь, на которую он был способен. Не всегда ему это удавалось, но чаще всего - да, и никто не мог справедливо обвинить его в том, что он не старался.
Он прошел мимо фотографии родителей Келли - оба были еще живы - и улыбнулся, вспомнив, как по-разному они вели себя в тот день, когда он женился на их дочери. Отец Келли был в восторге - Гарри и его тесть всегда прекрасно ладили друг с другом, - но ее мать была угрюма и вела себя так, словно находилась на похоронах, убитая горем из-за того, что ее дочь забрал мужчина, который явно не соответствовал ее стандартам, какими бы они ни были. Гарри никогда не понимал, почему свекровь так его не одобряет, и по сей день это остается загадкой. Он был любящим мужем и отцом, хорошим кормильцем, стабильно и надежно присутствовал в жизни ее дочери и внука, так за что же его можно было не одобрять? В тех редких случаях, когда он упоминал об этом Келли, она отвергала это как "просто мамину манеру". Они были очень разными людьми, говорила она, как будто этого объяснения должно быть достаточно.
Гарри протянул руку и осторожно коснулся маленькой рамки со старой черно-белой фотографией, на которой он был шестилетним мальчиком, играющим возле дома, где он вырос. Он осторожно снял ее со стены и на мгновение уставился на нее. Его глаза наполнились слезами, хотя он и не знал, почему.
Столько воспоминаний, подумал он. Так много...
Ложь.
Гарри крутанулся на месте, сердце подскочило к горлу, а глаза обшарили кухню позади него. Он схватил фотографию и привалился спиной к стене: серебряная рамка холодно прижалась к липкой плоти его ладоней. Он слышал это. Он слышал, как кто-то сказал "ложь". Он был уверен. Это было не в его голове, замаскированное под шальную мысль, а голос, мужской голос, глубокий, гортанный и ясный как день, произнесенный как будто не далее чем в десяти футах от него.
Но там никого не было.
Дрожа, он двинулся обратно на кухню, ожидая, что кто-нибудь выскочит на него. "Кто там?" Как только слова покинули его рот, возникло ощущение, что кто-то душит его. Он уронил фотографию и зашелся в кашле, в груди зазвенело, а горло пронзила острая боль. Все еще пытаясь удержать в фокусе кухню, он, кашляя, вошел в кабинет.
Там тоже было пусто.
Когда кашель наконец утих, Гарри вернулся на кухню, задыхаясь, и рухнул над раковиной, сплевывая мокроту в слив. Он вытер рот бумажным полотенцем, а затем плеснул на лицо немного воды. От холода он проснулся. Задыхаясь, он посмотрел на маленькую фотографию, которую уронил на прилавок. Очевидно, удар был сильнее, чем он предполагал, потому что стекло разбилось вдребезги. По всей длине рамки шла трещина в виде идеальной молнии, разделившая на две части маленького мальчика, которым он когда-то был. Он осторожно коснулся ее кончиком пальца, чтобы убедиться, что она настоящая. Неровный край разбитого стекла оцарапал его плоть. Это не сон, я не сплю.
Он знал, что должен спать, но не мог. Здесь происходило нечто, выходящее за рамки его понимания. Что-то плохое... что-то...
Его отвлек другой звук, слабый, но отчетливый.
Он затаил дыхание и прислушался. Из кухни доносился повторяющийся вибрирующий звук, который он узнал. Гарри поспешил к задней двери и вешалке на стене рядом с ней. Его плащ висел на последнем крючке, а в боковом кармане лежал его Blackberry. Он никогда не слышал, чтобы он звонил, но сейчас он вибрировал с двойным интервалом, сигнализируя о том, что кто-то оставил сообщение.
Пошарив в глубоком кармане пальто, он взглянул на экран и увидел имя звонившего, выведенное жирными черными буквами.
1 НОВОЕ СООБЩЕНИЕ ОТ: КЕЛЛИ.
Голосовая почта пришла в девять тридцать семь по его времени. Судя по настенным часам, сейчас было 12:08. Проверив время на часах, он нажал кнопку вызова сообщения и прослушал его.
"Это голосовая почта", - сказал мужчина, в его голосе сквозило безразличие. "Хотите оставить сообщение?"
За несколько секунд до того, как звонок закончился с резким щелчком, Гарри услышал, как его жена ответила.
"Нет".
4
Когда Гаррет был маленьким мальчиком, а точнее, восьмилетним, Гарри взял его с собой в местный парк на вторую половину дня. Была суббота, и Келли осталась работать по дому, чтобы Гарри и Гаррет могли провести время исключительно с отцом и сыном. Гарри запланировал целый день. Они встали рано, позавтракали, а потом поехали в парк, который находился всего в нескольких милях от дома. Они взяли с собой бейсбольные перчатки, мяч, биту и небольшой холодильник, наполненный сэндвичами, упаковкой кока-колы и несколькими упаковками сока для Гаррета. Стояло прекрасное летнее утро, и когда они припарковались и стали прогуливаться по грунтовой площадке, Гарри заметил, что в начале парка проходит какая-то антикварная выставка. На столах были выставлены товары различных торговцев, и вокруг собралась довольно большая толпа. Они с Гарретом перешли в другую часть парка, где было всего несколько человек, сидевших на одеялах или игравших с собаками, и расположились там.
Первые полчаса или около того прошли замечательно. Они с сыном разговаривали, перебрасывая бейсбольный мяч туда-сюда, наслаждаясь днем и, что еще важнее, друг другом. Именно в такие моменты все страхи Гарри о том, что он не справится с ролью родителя, исчезали. Это были ситуации, о которых он мечтал, дни, которые он проведет со своим сыном, передавая ему слова мудрости и разделяя особые моменты, которые они оба будут помнить долгие годы.
К сожалению, если этот день и запомнился, то воспоминания, которые с ним связаны, были далеко не из приятных. Все пошло наперекосяк, когда Гарри отправился в туалет, который вместе с закусочной располагался в большом здании из цементных блоков примерно
