укрываться нечем, решил спать в нем. Гашу свет. Время начало четвертого… День выдался долгим, но до Иркутска уже рукой подать. Ставлю будильник на девять утра. Смотрю на стальные мечи, подвешенные у изголовья кровати. Хм, довелось же ночевать у такого интересного человека-воина. Засыпаю…
День 7
Сразу и не проснулся. Глаза слипались и не хотели раскрываться.
Отворил форточку – свежий воздух ворвался вместе с запахом сена, кудахтаньем кур, шелестом листьев и прочими отголосками деревенской жизни. Пью воду и повторно разглядываю комнату. Ничего нового не нахожу, лишь явственнее рассмотрел рабочий беспорядок.
Выхожу и направляюсь в нужник. Идет длинная дорога в обход участка, и тропа напрямик через пасеку, где жужжат пчелы. Рискнул и пробежался мимо ульев. Удачно, меня пропустили и туда, и обратно.
На крыльце дома сидит женщина в тряпичной шляпе с широкими полями и вздыхает. Встретились взглядом – издали здороваюсь. Отвечают тем же и спрашивают:
– А вы кто?
Подхожу и объясняюсь. Уточняю:
– А Александр Сергеевич еще спит?
– Да, но сейчас я посмотрю, – она приподнялась, – меня Татьяна Илларионовна зовут.
Уходит, я покорно дожидаюсь.
Тело все измятое, хоть и ночевал не в палатке.
Выходит Александр Сергеевич с заспанным лицом и обтирает полотенцем круглую лысую голову. Он все язвительно подшучивал надо мной. Пошли в дом завтракать. Минуем спортивную комнату с тренажерами, восхитился этому. Александр Сергеевич застыдился лести. Сели на угловом диване в просторном зале. Перед глазами плазма, за ней комод набитый коллекционными фолиантами с позолоченными переплетами.
Татьяна Илларионовна приносит две тарелки омлета с ветчиной. Сглатываю слюну и тихо напоминаю о предпочтениях в еде. Александр Сергеевич громко смеется и зовет жену.
– Извините, что зря готовили, – говорю я с опущенной головой.
– Слазь вниз и принеси ему банку огурцов, – говорит Александр Сергеевич, – а мед ты ешь?
– Ем.
Александр Сергеевич достает из-под стола трехлитровую банку, наполненную съедобным золотом. Порезав белый хлеб, беру ломоть и густо намазываю медом. Сладко, вкусно, прихлебываю горячим чаем.
Татьяна Илларионовна вылезает из подполья с банкой и идет на кухню.
– Я так-то про огурцы пошутил, – прошептал мне Александр Сергеевич, – ну раз уж достала.
Приносят тарелку с соленьем, свежим болгарским перцем и зеленью. Пощипываю и оттуда.
Мимо проходит девушка лет семнадцати с симпатичным лицом и стрижкой каре. Одновременно здороваемся.
– Это моя младшая дочь, – говорит Александр Сергеевич.
Во время трапезы разговариваем по большей части обо мне. Из кухни доносится голос Татьяны Илларионовны, спрашивает меня о том о сем. Она временами подходила и справлялась, не надо ли чего еще?
Закончили с завтраком, выходим.
Александр Сергеевич показывает на кабинку и говорит:
– Холодный душ примешь?
Татьяна Илларионовна ухмыляется. Отказываюсь.
– А куда это ты собрался? – говорит Александр Сергеевич шутливым тоном, – пока ремонт на участке не доделаешь, мы тебя никуда не отпустим. Ну ладно, отпустим, но сначала все грядки нам вскопаешь. Ну-ка, дай паспорт посмотреть на минутку.
Татьяна Илларионовна все ухмыляется.
– Сейчас поедем уже, только разгрузимся, – сказал Александр Сергеевич и отбросил в сторону шутливость.
Из кузова пикапа он поочередно вытаскивал белые тканые мешки, а я принимал и складывал на земле. На этикетке значилось: «Рыбий протеин». Вот что так воняло в машине!
– Для чего это? – спрашиваю я.
– Кур кормить.
Садимся и отчаливаем. Прощаюсь с Татьяной Илларионовной, желает мне счастливого пути. Она вручила гостинец, банку из-под кофе с медовыми сотами внутри.
Пока едем, рассматриваю поселок. Все облагорожено, чисто, зелено. На перекрестке болтается старый, но исправный светофор.
Еще до выезда за пределы двора я приметил тень смущения на лице Александра Сергеевича. Словно его подъедала совесть.
– Помнишь про бугор? – говорит он, – доберись сначала туда, там и начинай путь.
Доехали до знака, где перечеркнуто название деревни, и остановились. С унылым лицом Александр Сергеевич произносит напутствие, а я от души благодарю за все, не показывая и толику возмущения за несдержанное слово.
Уехал. Может, у него своих забот полно. Меня подвозить – час с лишним времени терять, черт бы его побрал! До Канска шестьдесят километров, время уже одиннадцать. Попробуй еще выбраться из этого захолустья, этого тупика. Делать нечего, нет смысла лелеять надежду увидеть Байкал сегодня, самое меньшее завтра после обеда.
Почти никто не проезжает. Водители легковушек символически показывают в сторону, мол, едут недалеко и скоро уйдут с шоссе. Из чащи по лесной дороге выворачивает КамАЗ. Машу рукой. Место пассажира занято, понятно. Выезжает другой, водитель пристально посмотрел на меня и остановился. Вприпрыжку залезаю в кабину. Едет в Канск. Довезет до самого бугра!
В кузове шумно, поэтому особо не разговариваем. Спидометр неисправен, но по ощущению плетемся не быстрее 40 км/ч. Конечно уж лучше, чем пешком. Проезжаем в стороне деревню под названием «Огурец». Улыбаюсь и говорю:
– Оригинальное название.
Водитель смеется и отвечает:
– Тут разные названия попадаются. Угораздит кого-нибудь спросить, где живешь? И ответят: в Огурце!
– В районе краснодарского края федеральная трасса проходит через поселение «Счастливая жизнь», – говорю я, – и буквально через три километра эта же фраза перечеркнута на знаке. Кончился поселок, и счастливая жизнь тоже.
На дороге начинается подъем, ползем еле-еле. Еще вчера эта дорога казалась утомительно-длинной, а сегодня, несмотря на меньшую скорость, будто едем быстрее. Обратный путь всегда короче.
Останавливаемся напротив заправки, рядом висит указатель в сторону Иркутска. Прощаюсь, закидываю рюкзак на плечи и иду на поиски удачного места.
Миновал заправочную станцию и остановился утолить жажду. От жары во рту пересохло. Солнце не щадя лучится на землю, восполняет холодную ночь. Дорога покрыта щебенкой и засыпана слоем песка. Транспорт проезжает довольно часто, практически все дальнобои. Едут медленно, поднимая за собой столб пыли, который весь меня обволакивает. Никто не останавливается. Никто не хочет меня подбирать.
Проходит сорок минут. С раздражением провожаю взглядом медленно уходящие фуры. Постою еще минут двадцать и пойду отсюда, искать другие пути. Здесь мертвая зона, проезжающие только ухмыляются. Придется идти обратно на дорогу, ведущую в город. Сколько еще предстоит плутать перед тем, как выйти на трассу. Хоть бы километров пятьсот проехать сегодня.
Проходит 54 минуты. Еще пять минут и сруливаю отсюда! Здесь я только глотаю пыль.
Остается две минуты, проезжает поток машин. Проедет и пойду. Завершает цепочку военный Урал с черными номерами. Поднимаю руку и… останавливается! Осторожно забираюсь по вихляющимся навесным ступенькам в кабину и закидываю рюкзак. За рулем мужчина в засаленном камуфляже с растрепанными волосами и щетиной. На лицо признаки контрактника. Спрашиваю направление.
– Километров пятьдесят подвезу. Там на трассу выедем, – говорит он, оголяя передний ряд
