Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
делом освободить крестьян от крепостной зависимости. Если это так, то князь мыслил почти на двести лет вперед. Крепостное право еще не успело развиться в полную силу, а Голицын уже думал об его отмене, видя проистекающий из него вред для государства и народного хозяйства. Конечно, отмена крепостного права не означала свободы от государства: Голицын думал обложить крестьян оброками и повинностями исключительно в пользу казны, чтобы из этих средств платить жалованье дворянским офицерам.
Далее, Голицын хотел, чтобы русское дворянство регулярно ездило учиться военному искусству за границу. Он понимал слабую способность солдат из рекрутов сражаться и в будущем видел русскую армию главным образом дворянской по составу, а на крестьян и прочие податные сословия собирался возложить обязанность исключительно кормить и содержать вооруженную силу. Вряд ли такая мысль могла быть воплощена в жизнь в тех условиях, но показательно само ее наличие.
Перечень вещей, представлявших интерьер особняка Голицына, Соловьев и Ключевский взяли из описи, составленной при обыске и конфискации его имущества. Там же было указано, какого рода картины висели на стенах у Голицына. То были портреты ранее царствовавших государей московских Ивана Грозного, Федора Ивановича, Михаила Федоровича Романова, Алексея Михайловича, Федора Алексеевича, а также здравствовавших государей Ивана и Петра Алексеевичей. Кроме того, были изображены еще четыре иноземных короля. Нам теперь, к сожалению, неизвестно, ни где эти картины, ни хотя бы кто их в свое время писал.
По мнению Ключевского, влияние идей Голицына на государственную жизнь России того времени не успело отразиться на законах, но оно выразилось в самом характере государственной жизни. Европеец от образа мыслей до обстановки в доме, Голицын использовал политическое влияние для возможного реформирования. И все в направлении западноевропейском. Российское государство должно было войти в Европу через дверь.
Князь Борис Куракин, сподвижник Петра Великого, оставил в своих записках нелестные воспоминания как о самом Петре, так и о других деятелях его реформ. Зато о семилетнем правлении царевны Софьи Куракин писал:
Российское государство времен Софьи Алексеевны современники, по словам Ключевского, описывали чуть менее хвалебно, чем райский сад. Однако великий историк считал такие отзывы вполне заслуженными.
Отказывая Софье в государственных способностях, Василий Осипович все благие результаты Софьиного семилетия относит на счет главного советника и правой руки царевны – князя Василия Голицына. «Он окружил себя сотрудниками, – добавляет Ключевский, – вполне ему преданными, все незнатными, но дельными людьми <…>, с которыми и достиг отмеченных Куракиным правительственных успехов».
Но это семилетие имело и оборотную, неприглядную сторону. Как раз на него падает период особенно жестоких преследований старообрядцев. За эти семь лет было вынесено огромное количество приговоров на сожжение живьем староверов в срубах. Набожной Софье уничтожение еретиков казалось благочестивым делом, а Голицын, вероятно, считал, что так утверждается единомыслие в подданных – вернейшее условие политической лояльности. Здесь правители России того времени были вполне на уровне жестоких предрассудков толпы.
Падение
В августе 1689 года давно тлевший конфликт между «партией» Нарышкиных и «партией» Милославских завершился победой первых. Софья была свергнута и заточена в монастырь, царь Иван «оттерт» в сторону, на первое место в двоецарствии выдвинут царь Петр, Нарышкины и приближенные к ним лица захватили всю власть. На Голицына как на первое лицо предыдущего правления неизбежно должна была пасть тень соучастия в мнимом (нужно добавиться, что единого мнения по этому вопросу у исторической науки нет) заговоре, имевшем целью якобы извести царя Петра и его мать. По мнению историка Соловьева, многие бояре желали руками Петра отомстить Голицыну за так досадившую им отмену местничества.
Хотя никаких прямых улик против него не было, тем не менее в 1689 году Василий Голицын был лишен боярского чина и всех имуществ и вместе с семьей (жена и дети) сослан в Яренский городок под Холмогорами. Всю дальнейшую жизнь (а он прожил еще почти четверть века) Голицына переводили с одного места ссылки на другое: из Яренска в Пустозерск, из Пустозерска в Пинегу, где он и умер. Только после его смерти в 1714 году еще живым его детям было разрешено вернуться в цивилизованные места.
«Связав свою судьбу с царевной Софьей, он пал вместе с нею и не принимал участия в преобразовательной деятельности Петра, хотя был ближайшим его предшественником и мог бы быть хорошим его сотрудником, если не одним из лучших».
Так подытожил свой очерк о Голицыне Ключевский.
Князь Александр Данилович Меншиков: правая рука Петра Великого
Кто не знает слов Александра Пушкина из поэмы «Полтава»? «Счастья баловень безродный, полудержавный властелин». В этих словах выражено все: и низкое для всех происхождение Александра Даниловича Меншикова, и его внезапное возвышение, и, наконец, его положение в России, ведь при Петре I Меншиков был властелином чуть ли не половины всей страны.
О Меншикове можно сказать едва ли не больше дурного, чем хорошего. Неграмотный (только к концу жизни он научился подписывать свое имя) и при этом один из крупнейших воров и казнокрадов в истории России. Но, наверное, не зря сказал о нем сам Петр Великий после смерти своего давнего соратника Лефорта: «Одна рука у меня осталась, да и вороватая». Хоть вороватая, но все-таки рука самого царя.
Мы собираемся познакомить вас с этим противоречивым человеком.
Тайна происхождения
Безродным Пушкин назвал Меншикова, опираясь на ходившие в народе слухи о его происхождении.
Историк XIX века Николай Костомаров, активно собиравший эти слухи и издавший на их материале «Русскую историю в жизнеописаниях главных ее деятелей», изложил такой анекдот о возвышении Меншикова.
Меншиков в детстве торговал в Москве пирожками вразнос. Отсюда следует, что он был либо сыном небогатого торговца, либо просто купеческим приказчиком. Как-то раз со своими пирожками он зашел на двор Франца Лефорта – имевшего тогда серьезное влияние среди московских иноземцев. Меншиков, как это было в обычае у московских торговцев, часто шутил и балагурил, чтобы увеличить продажу. Выходки мальчика понравились и Лефорту. Швейцарец купил у Меншикова все пирожки и велел ему прийти наутро уже без товара.
Так Меншиков был взят в камердинеры к человеку, ставшему в дальнейшем одним из первых приближенных молодого Петра I. Та история, которую рассказал Костомаров, должна была произойти еще до того, как Петр взял в свои руки бразды правления. Он тогда находился еще в тени своей сестры Софьи, правившей от имени своих братьев. Но Лефорт, будучи почти на 17 лет старше Петра, уже стал крупным военным специалистом на службе московских государей. У Петра же, взявшего власть, Лефорт сразу оказался одним из близких и доверенных лиц. Он не только занимал военные должности, но и знакомил молодого царя с западным образом
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
