а вид такой, что краше в гроб кладут.
— Отстань, это все ты виноват! — сердито бью его по руке, когда он тянется вытянуть один из осколков, застрявших в моей коже.
Выглядит все не так уж страшно, осколки мелкие и крови совсем немного, но это все равно больно. Я вне себя от ярости за то, что они тут устроили, так что даже не заостряю внимания на своей травме, пытаясь справиться с эмоциями, клокочущими в груди.
— Неси пинцет, Жека, — бросает Кир, игнорируя мое возмущение и попутно вытирая кровь из-под своего носа.
Я, наконец, поднимаю глаза на окружающих, но вижу только Дима, Жеку и Алекса, несущего аптечку. Фед и Стужа исчезли. Какого черта?!
— Вот, тебе бы тоже не помешало, — бросая аптечку Киру, говорит Алекс.
Тот, игнорируя его, открывает и достает перекись водорода, щедро поливая мои ранки, после чего берет пинцет у Жеки и принимается скрупулезно вытаскивать мелкие стеклышки, дуя на мои коленки, хотя все равно щиплет, отчего я крепко жмурюсь, сжав зубы.
— Какой заботливый братик наш Кир, кто бы мог подумать! — вставляет свои пять копеек Дим.
— Захлопнись! Мелочь, обезболивающих нет, потерпи до дома, — обращается уже ко мне брат, закончив с осколками и снова брызжа на меня перекисью. — Ходить можешь?
— Я-то могу, не инвалид, а ты можешь? — закатываю глаза, хотя внутри все сжимается от жалости, потому что злость поутихла и я теперь вижу, в каком он на самом деле ужасном состоянии.
— Идем тогда, — игнорируя мой вопрос, встает Кирилл, протягивая мне руку. — Жека, уборку я оплачу. Прости, бро.
— Да ниче, зато туса удалась, — фыркает его придурошный друг.
Брат твердо держит меня за руку, ведя к выходу, а потом спускаясь в лифте. Я не вырываюсь, так как боюсь, что его может повести в любой момент и он только для вида крепится, притворяясь, что ему не больно и он вообще железный человек.
— Может вызовем такси?
— Не волнуйся, я не пил. Не успел, — хмыкает он. — Довезу тебя в целости и сохранности.
Я не решаюсь спорить, потому что твердолобый дурак все равно не послушает. Вот если бы удалось как-то уговорить его поехать в травмпункт…
* * *
— Больно? — морщится мелочь, когда я выпускаю воздух сквозь зубы.
— Нет, продолжай, — говорю я. — Просто щиплет.
Причем щиплет адски. Мы с Дубовым хорошо потрепали друг друга, но я точно знаю, что у меня ничего не сломано, а ушибы заживут. Я даже слушать не стал уговоры Аси поехать в травмпункт, вырулил к дому, и правильно сделал, потому что теперь меня обхаживает личная медсестра с нежными ручками и сочувствующими глазами.
Стоило раньше сказать, что щиплет, потому что моя девочка сразу складывает губки бантиком и нежно дует на мою рассеченную бровь, обрабатывая ее какой-то вонючей хренью, прежде чем заклеить пластырем. Конечно, первым делом мы занялись моим носом, который уже перестал течь, а потом Ася взялась за меня основательно, чуть ли не искупав в хлоргексидине и потратив добрых двадцать минут на мое лицо. Буду завтра выглядеть, как урод из фильма ужасов.
— Снимай футболку, — стыдливо отводя взгляд, требует неожиданно мелочь и мой член дергается, потому что в воображении она на этом не останавливается.
— Там ничего обрабатывать не нужно, — говорю, тяжело сглотнув, потому что еще больше ее прикосновений просто не вынесу.
— Конечно, нужно! — возмущается мой личный доктор. — Нужно на синяки нанести вот эту мазь. Она очень хорошо помогает. Сам мне потом спасибо скажешь.
Она тычет мне в лицо ярко-голубым тюбиком и смотрит с такой решимостью, что я нехотя уступаю. Тянусь к подолу и одним привычным движением стягиваю футболку, громко чертыхаясь, когда в ребра отдает пульсирующей болью.
— Ой, у тебя что, перелом?! — в ужасе смотрит на мою багровую грудную клетку Ася.
— Максимум трещина, — усмехаюсь я, наслаждаясь ее беспокойством.
— Нужно сделать рентген! Это очень опасно, одна неосторожная травма и все — конец!
— Конец чему? — не понимаю я.
— Да хоть жизни! Что, если осколок кости…
— Так, стоп! — останавливаю ее. — Я, конечно, знаю о твоей любви к медицинским сериалам, но никаких осколков костей в моей грудной клетке не будет, окей? У меня просто ушибы.
— Но…
— Никаких но, мелочь! Я ломал ребра два раза. И трещины случались, если помнишь. Я знаю эти ощущения, понятно? Ничего со мной не случится.
— Ты просто глупый мазохист и позер! — бурчит рассерженная девочка, выдавливая плохо пахнущую мазь на свои пальцы.
— Ты поосторожней с выражениями, Ася, — предупреждаю ее. — Я все еще не наказал тебя за то, что полезла в драку.
— А что мне было делать, если вы меня не слушали?! — сердито повышает голос маленькая дурочка. — Позволить вам покалечить друг друга?
— Никогда больше не лезь в мужские разборки, мелочь! Я тебя предупреждаю. Мы сами разберемся.
— С чем разберетесь? — поднимает брови она. — Почему вы вообще начали драться, Кир? Из-за меня?
— Нет, самоуверенная девчонка, не из-за тебя, представь себе, — усмехаюсь я. — Давай уже, мажь меня этим дерьмом, пока к руке не присохло.
Она смотрит на свои пальцы с мазью и нехотя садится рядом со мной на диван, начиная смазывать проступающие кровоподтеки. Не могу поверить, что даже такие прикосновения заводят меня! Блядь! Надеюсь, она не заметит стояк.
— В чем все же причина? — не отстает с вопросами настойчивая доставала.
— Он ляпнул о Ване то, чего говорить не следовало, — наблюдая за ее реакцией, говорю я. — Никому не позволено оскорблять мою девушку. Даже другу.
— Так она уже девушка? — серьезно спрашивает Ася, с удивлением глядя мне в глаза.
— А что тебе не нравится? — с вызовом поднимаю бровь.
— Можно подумать, тебе есть дело до моего мнения, — разочарованно качает головой мелочь, возвращаясь к своей работе над моими ранами. — Ваня Стужева — не лучший выбор, Кир.
— И почему же? — продолжаю давить. — Она самая красивая девушка универа. А я всегда выбираю первоклассные вещи.
Ася замирает при
