непреложной истиной, и ты уж наверняка потеряешь рассудок, а, может быть, и жизнь».
И это было одним из ценнейших уроков от моего наставника: я твердо втемяшил себе в голову, что поддаться страху — значит, привлечь и то, что есть, и то, чего нет, а, значит, избежать опасности уже не удастся. Но я всё равно испытал облегчение и прилив сил, когда услышал шум воды вдалеке, спешился и бодрыми шагами поспешил туда, где всё отчетливее редела стена деревьев.
Наконец, я вышел на дорогу или, скорее, широкую тропу, идущую прямо вдоль довольно высокого обрыва, с запада на восток. Должно быть, она вела из Пубучана в Ланьшаньбин, но использовалась не так уж часто. В любом случае, мне нужно было продолжать двигаться прямо, и я, таща за собой деревенскую кобылу, зашагал в поисках моста. К моей радости, я отыскал его довольно скоро. Это был в меру широкий подвесной веревочный мост, растянувшийся от одного берега Тайдао до другого.
Я поспешил к нему, а, когда приблизился, то вдруг заметил старика, который то ли что-то чинил, то ли ещё что там делал. Странно, издали я его не заметил. Старик на мой оклик тут же обернулся, учтиво поклонился и на мой вопрос ответил, что он хранитель моста, и вот, проверял канат, который недавно пришлось заменить. Я выслушал его с опаской, и даже сам оглядел место, возле которого он вертелся. Вроде бы и впрямь всё было в порядке. И я уж собирался переправиться на тот берег, но старик проявил внезапное любопытство:
— Почтенный сянь, должно быть, из дальних краев?
— Да. С севера. Из столицы.
— Должно быть, дело какое-то его к нам привело?
— Разумеется. И посему я продолжу путь, старик. Время не ждет.
— Быть может, у господина с севера залежалась какая-нибудь еда или ненужная вещица?
Я невольно оглядел его. Выглядел он и вправду бедно: в потрепанной одежде, прохудившейся соломенной шляпе и босой, с худым, загорелым и изрытым морщинами лицом. Но глаза его при этом выглядели живыми и веселыми, будто он их тоже выпросил у кого-то другого. Хотя я не любил попрошаек, он вызвал во мне невольное сочувствие и приязнь. К тому же я знал, что жители деревень на юге порой живут куда беднее, чем в других частях империи. Но, увы, порадовать мне его было нечем: я и сам остался бы без ужина, кабы не успел достичь Лоу до вечера, а лишних вещей у меня с собой не было, о чем я ему и сказал. В шутку сказал, что подарил бы ему клячу, если б не пообещал вернуть её хозяину. Мы посмеялись, и навязчивый старик с надеждой спросил:
— Так, быть может, хоть немного денег у сяня завалялось?
— Хм-м, — неопределенно отозвался я и со вздохом всё же порылся в своем поясном мешочке. Что ж, деньги и вправду нашлись. И уж коли ни в лесу, ни в деревнях они не были мне так уж сильно нужны, я щедрою рукой уронил в его раскрытые ладони два серебряных ляна и в шутку присовокупил к этому:
— Вот, плата за проход и за то, что приглядываешь за мостом.
— А господин необыкновенно проницателен. Благодарю.
Я улыбнулся и потащил отчего-то притихшую и лишь напряженно фыркающую кобылу, а старик рассмеялся мне вслед. Лошадь успокоилась только на другом берегу. Должно быть, ей, как и мне, боязно было смотреть вниз. Когда я невольно обернулся, старика уже не было. Я пожал плечами, мысленно отметив, что в его-то годы он ещё ох какой крепкий и умелый, оседлал кобылу и поспешил продолжить свой путь.
–
От моста до деревни сквозь всё ещё густой лес, где всё больше встречалось шелестящего на ветру бамбука, я продолжил путь по довольно узкой дороге и достиг Лоу уже затемно. Проклиная тех, кто вздумал дать мне такое нелепое поручение, я принялся искать дом местного старосты. Улицы были пустынны, хотя в отдельных домах ещё блестели огоньки, и я с тревогой и стыдом думал о том, что буду делать, коль поиски мои ничем не завершатся. Не хотелось бы мне спать под открытым небом посреди деревни как какой-нибудь бродяга или странствующий монах. Эта мысль ударила меня так больно, что в отчаянии я ввалился в первый попавшийся двор, где ещё видны были отблески огня, и громко постучал в дверь.
Из-за двери зазвучал молодой женский голос, спросивший кого это нелегкая принесла в такой час. Верно, это должно было прозвучать грозно, но я невольно усмехнулся от того, что даже за столь дерзкими словами звучал страх. Видно, и вправду что-то неладное творилось у них. Или же местные считали, что после заката бродят по домам незваными гостями одни лишь призраки и злые духи.
Желудок мой призывно заворчал, и я объявил, кто я таков, зачем прибыл, и кого ищу. Открывать мне не стали, но дорогу подсказали, и, плутая, я, в конце концов, отыскал дом местного чжана[6]. То оказался лысеющий и подслеповатый старик, который беспрестанно кланялся и просил простить за столь прохладный приём. И всё же ужином меня попотчевали, горячую воду для омовений подали, и постель постелили чистую. А вот все разговоры о деле попросить отложить до утра. Долгая дорога сквозь лес так утомила меня, что я такому обороту был только рад, лег спать и в мгновение ока заснул крепким сном.
______________________________________________________________________________
[1] Синская неделя длится десять дней, а не привычные семь.
[2] Отсылка к реальному духу дерева в китайской мифологии — Пэн-Хоу, упомянутый в «Записках о поисках духов» Гань Бао. Описанная там история схожа с рассказанной здесь.
[3] Отсылка к женскому духу из тайского фольклора, известному под именами Нанг Тани, Нанг Пхаи и др., который является в образе молодой женщины в зеленых традиционных одеждах недалеко от диких бананов. Большую часть времени дух Пхи Танг остаётся в укрытии, выходя из зарослей и становясь ясно видимым во время полнолуния. В целом доброжелательный дух, хотя может и вредить людям, если чем-то будет недоволен.
[4] Предки синцев появились на территориях, позже вошедших в состав империи, примерно за 1500–1400 лет до Явления и изначально разбились на «семь шанрэньских племен», хотя, помимо них, там жили и не-шанрэньские. К семи племенам относились племя Черепах (Гуй), племя Фазанов, оно же Племя Фениксов (Фэнхуан), племя Вепрей (Йечжу), племя Оленей (Лу), племя Тигров (Лаоху), племя Зайцев (Туцзы) и племя Драконов (Лун). Здесь рассказывается легенда о создании одного из первых шанрэньских государств —
