которой ночевали Люба с Валюшей.
– Проходите, проходите, идём мыть руки и рассаживается. Помянём нашего Витю, помянём его чистую душу.
Девушка, пройдя мимо столов, вдруг ощутила жуткий голод, и одновременно всю её сущность наполнил стыд. Люба думала:
– Как же это так? Только сейчас мы похоронили Виктора, и как будто ничего не было, следуем своим инстинктам. Так же хочется, есть, спать – как животные… Валюша помыла ручки и, принимая полотенце из рук девушки, шепнула ей на ухо:
– Я такая голодная. – От этих слов стало немного легче.
За столом девочка села к Любе на колени и прижалась худеньким тельцем.
– Это что! – Прикрикнула на внучку тетя Маша. – Не мешай человеку кушать. – И взяв за тоненькую ручку, пересадила её на стул рядом. Сердце девушки защемило от жалости, когда она увидела дрожащие губы Валюши. И эта рука, такая же тонкая как у брата.
Она пододвинула свой стул вплотную к стулу девочки, и, обняв её, сказала:
– Бабушку нужно слушаться, а мы всё равно с тобою рядышком. – Валюша повеселела и начала есть. Люба, не смотря на сильный голод, не могла прикоснуться к еде. Сидящая напротив старушка, подала ей блин и сказала:
– Сначала помянуть нужно блинчиком и кутейки ложечку съешь. – Она пододвинула к ней рисовую кашу с изюмом. – Мне ещё моя бабушка говорила, если мы их тут поминаем, то они там рады. – Девушка ела блин, а по щеке у неё текла слеза. Она заметила, что на неё многие смотрят и опустила голову. Та же старушка, снова сказала:
– Ничего дочка, наш Витёк был хорошим мальчиком, но жизнь продолжается. И замуж выйдешь и деток родишь.
– Да, наверное. – Ответила Люба, и неожиданно для себя добавила. – Если родится сын, назову его Виктором. – Почти в ту же минуту, она почувствовала чьи-то губы на своей щеке. Вздрогнув, девушка резко повернулась, но увидела только женщину, склонившуюся над своей тарелкой. Сердце бешено заколотилось, а затем ей стало очень хорошо и спокойно. Немного посидев, Люба наклонилась к Валюше и прошептала:
– Меня Витя поцеловал в щеку.
Девочка, прожевывая кусочек мяса, ответила:
– А меня он по головке гладит.
Люди всё ещё сидели за столом, а они с Валюшей подошли к Ирине Сергеевне. Люба сказала, что ей нужно ехать домой, так как через день начинаются занятия в институте.
– Нет, нет, нет. – Замотала головой женщина. – Пожалуйста, Любонька останься. Завтра мы отнесём Витюше завтрак, а на восемь тридцать ты уедешь. Я там тебе сливочек положу, молочка парного, грибочков… – Девушка хотела возразить, но было видно, что на споры у Ирины Сергеевны не осталось сил.
– Хорошо, но тогда мне нужно позвонить. Родители волнуются – Кивнула Люба. Валюша взяла её за руку и потянула за собой, объясняя по дороге, где она сможет сделать звонок.
Связь была только на третьем этаже в местной школе. Возле окна с кем-то разговаривала местная девушка. Люба позвонила отцу и объяснила ситуацию. Потом она связалась с Серафимой Матвеевной, она была весела и сказала, что у неё всё хорошо, Маргарита Игоревна завалила её продуктами, препараты принимает вовремя, чувствует себя неплохо.
– А ты Любочка, занимайся учёбой и за меня не волнуйся. – Успокоила её тетя Сима.
После разговора, они с Валюшей подошли к окну и с высоты третьего этажа, стали рассматривать деревню.
– Вон там наш дом, а там клуб, а вон тот с синей крышей – бабы Маши. – Показывала девочка.
– Красивый дом. – Сказала Люба.
– Ну да. – Кивнула Валюша. – А вообще у нас дома, какие-то серые. Я люблю рисовать лес, полянки и ещё кошек с собаками. – Продолжала девочка.
– А людей? Людей ты любишь рисовать? – Улыбнулась девушка.
– Только красивых людей, тебя нарисую. – Абсолютно серьёзно ответила Валюша.
Возвращаясь, они прошли через местный магазин. Люба купила Валюше куколку и красивые белые банты, чем осчастливила ребёнка.
Половина столов уже стояли убранными, за остальными сидели, видимо близкие родственники. Ирина Сергеевна, Александр Иванович, их родители, тётя Галя и ещё две женщины тихо разговаривали. Тётя Маша предложила Любе выпить рюмочку, помянуть Витюшу. Девушка отказалась, сказав, что она нальёт себе с Валюшей по стакану компота. Одна из женщин, взяла Ирину Сергеевну под руку и увела в дом. Вернувшись, она сказала:
– Заставила Ирину выпить немного водки, двое суток не спала.
У Любы по спине побежали мурашки от взгляда Александра Ивановича. Она часто ловила на себе такие взгляды и умела ставить мужчин на место, но это, же был отец Витька…. Девушка спросила, нужно ли чем-нибудь помочь, но тётя Галя ответила, что всё уже сделано и велела им идти отдыхать.
Валюша взяла Любу за руку и повела в свою комнату. Все стены были увешаны картинами. Это были не детские рисунки, а настоящие картины. Здесь были пейзажи, натюрморты, портрет какой-то девочки, много кошачьих и собачьих мордочек. На мольберте Люба увидела карандашный портрет Витька, который полулежал в кровати и улыбался своей хитренькой улыбкой. Она изумлённо посмотрела на девочку и спросила, кто это рисует?
– Я. – Ответила Валюша. – Татьяна Семёновна говорит, что у меня талант. Я занимаюсь в кружке изобразительного искусства уже два года, и рисую лучше всех. – В голосе ребёнка не было ни грамма похвальбы, она просто констатировала факт. – Тут ещё, посмотри. – Девочка достала большую папку, в которой было много рисунков. Люба перебирала листы; берёзы на опушке, грибная семейка, поле пшеницы, одинокая сосна…. Один рисунок был очень интересный. На чёрном листе бумаги – розовый куст. Розы красно-жёлтого цвета смотрелись очень изящно.
– У нас в деревне таких цветов мало, этот куст растёт у Синельниковых, там я его и нарисовала. – Пояснила девочка. – Ещё там есть на белом листе, выглядит по-другому.
– Да, действительно. – Согласилась Люба, сравнивая два рисунка.
– На чёрном листе, я рисовала акриловыми красками, а здесь гуашью. – Продолжила Валюша и прилегла на кровать.
– Акриловыми красками получается ярче, а гуашью нежнее. – С интересом продолжала рассматривать рисунки девушка.
– Чаще рисую простой акварелью, но у меня есть и дорогая – Невская, мне её в школе подарили…. – Девочка заснула на полуслове.
– Умаялась куколка. – Подумала Люба.
Она досмотрела все рисунки и аккуратно сложила их в папку. Осторожно откинув одеяло, девушка переложила Валюшу к стенке. Когда Люба легла рядом, девочка открыла глаза, улыбнулась и сразу же заснула вновь.
Ещё долго, лёжа с открытыми глазами, девушка думала, как странно устроена жизнь. Из близких людей у неё были папа, мама, сестра Полина, Ёжики. Семёна к своим родственникам она не относила. Бабушка Глаша умерла, когда Любе было пять лет, но
