Похороны назначили через два дня, чтоб дворяне успели вернуться и прийти на церемонию. По слухам лорда убили вампиры: среди руин сгоревшего особняка маги обнаружили артефакты магии крови (это они так алтарь обозвали, что ли?), а самому советнику оторвали голову — кто как не вампир способен на подобную жестокость?
— Всё складывается как нельзя лучше, — продолжал Лориан, теребя в тонких пальцах поводья моего коня, — Если никого не поймаем, возвратимся во дворец пораньше. Я тут же займусь организацией нашей свадьбы, надеюсь, дня за четыре успею. Потом сразу же коронация…
Я зевнула и отвернулась. Маг может часами говорить, что он сделает, когда станет императором. В такие моменты собеседник ему нужен лишь для вида. Поэтому я села ровно, забрала поводья и принялась разглядывать нашу шумную свиту.
Заскучавшие придворные развлекали себя беседой — если сыпавшиеся со всех сторон словно из бездонной сумки истории и взрывы смеха можно назвать приличным словом «беседа».
Фрид ехал чуть поодаль в компании дворянок не старше меня и что-то им рассказывал. Девушки, обе в темно-зеленых платьях для верховой езды, то и дело переглядывались и тихо смеялись.
В отличии от разряженного Лориана Фрид в черной рубашке, брюках, узких сапогах и темном жилете, расшитом серебряными нитями выглядел более чем скромно.
Впрочем, я успела убедиться — хоть в мешок его одень, фарат всё равно будет притягивать к себе взгляды и не только их. Вон, толпа начала редеть: дворяне, привлеченные рассказом, начали двигаться ближе.
Интересно, этому учат или таким просто надо родиться?
Оставшиеся без внимания дам лорды разозлились, однако успокоились, когда Фрид что-то им сказал. Один ответил, Фрид рассмеялся, повернулся и наконец заметил, что я на него смотрю.
На белоснежной коже нет румянца от мороза, несколько прядей выбились из хвоста и падают на лицо, на тонких губах улыбка, но взгляд голубых глаз холоднее льда.
Связь дрожала натянутой струной, передавая столько всего разом, что хотелось взвыть и побиться лбом о дерево.
Я поморщилась, потерла разом занывшие виски. Или он пытается сбить меня с толку, или у него в голове каша понаваристей моей. Спросить, что ли? А ответит? Да и что спрашивать-то?
Это продолжаться вечно не может. Мы должны поговорить. Сейчас стена между нами не мешает, её почти не заметно, однако, когда покинем Саит, жить станет невыносимо обоим.
— Кстати, на кого мы охотимся? — довольно громко сказала я, не отрывая взгляда от Фрида, будто обращалась к нему, затем с улыбкой развернулась к Лориану.
— А разве ты не знаешь? — парень вскинул брови, удивленный больше не самим вопросом, а тем, что я именно его спрашивала. Похоже, маг видел наши с фаратом переглядывания.
— Знала бы — не спросила. Просто в здешних лесах не бывала, потому и не знаю, что за живность тут водится. Охотиться же мне доводилось. Так себе впечатления.
— Почему?
— В начале моей первой зимы в Креите служители храма Эгвы взяли меня на охоту. Всё было отлично, пока я не упала с лошади. Пять месяцев потом лежала и не могла ходить из-за сломанной ноги, — договорив, я поежилась. От воспоминаний по телу пробежали мурашки.
Конечно, сейчас я могу от чистого сердца поблагодарить настоятеля и его помощников за то, что отобрали всё оружие, а меня иногда привязывали к кровати, чтобы отдыхала побольше. А тогда от постоянных криков и ругани я срывала голос и люто ненавидела всех.
— Стоило так мучаться! Не могли позвать целителя? — воскликнул Лориан и осекся, наткнувшись на мой мрачный взгляд, — Ах да, точно. Извини.
— Сразу видно жителя столицы, — сказала я и улыбнулась, показывая, что не обижаюсь, — В крупных городах магов несколько десятков, а целители и вовсе встречаются очень редко. Светлая магия вообще редко встречается, чтоб ты знал.
— Я в курсе, — ответил парень, словно отмахнулся. Он не посмотрел на меня, не обернулся, вместо этого привстал, вытянул шею, рассматривая уходящую глубоко в чащу узкую просеку. Нахмурился и тихо сказал, — Странно. Я часа два назад двоих отправил вперед, проверить дорогу… И вон, гляди, уже бежит кто-то. Не там, левее. Мысленно связаться пытаюсь — не получается.
Приглядевшись, я увидела человека. Он действительно бежал, причем с такой скоростью будто пытался обогнать собственную смерть.
Зря про смерть вспомнила. Не к добру это, не к добру…
— Интересно, где он свою лошадь оставил? — Лориан сощурился, всматриваясь в приближающуюся фигуру. Поднял правую руку на уровень глаз, наверное, чтоб успеть бросить заклинанием в человека. Или в то, что за ним гонится, — Мы завтра на ворт собирались охотиться. Этих тварей оружием не проймешь, тут магия нужна.
— Поэтому оружие из вас никто не брал?
Я нахмурилась. Мечи есть лишь у меня, Фрида и какого-то дворянина. Только маги могут быть столь беспечны, что идут на охоту с одной лишь надеждой на собственный резерв.
Лориан не успел ответить. Всё произошло почти мгновенно.
Несколько ударов сердца я сидела как замороженная и смотрела как мужчина проносится мимо, мигом скрываясь за деревьями, а навстречу нам выбегает орзог — зверюга с густой бурой шерстью, в холке ростом почти полтора метра, короткими загнутыми когтями и глазками-угольками.
Обрадоваться, что он один, я не успела. На дорогу выскочило ещё трое.
Кто-то из дворян выругался, несколько голосов разом выкрикнули заклинания и… замолчали.
Стало тихо-тихо, совсем как в эльфийских подземельях.
Орзоги не нападали. Из пастей вытекали прозрачные нити слюны. Четверка спокойно наблюдала за дворянами. Они тоже не двигались, видно поняли, что убегать бесполезно.
Особняк и возможная помощь впереди, если назад, то нужно скакать полдня без остановок до ближайшего селения. Только добраться до него всё равно невозможно.
Похоже, магия исчезла. И без нее маги превратились в обычных людей, у которых мало шансов спастись.
Всё пришло в движение спустя миг.
Я увернулась от когтистой лапы, натянула поводья, рядом на мерзлую землю свалился Лориан — удар разрубил пополам его коня, едва не задев самого парня. К счастью, он соображал быстро: вскочил и со всех ног помчался к дворянам, явно не собираясь дожидаться меня.
Фрид спешился, бросил поводья Лориану и встал впереди. В левой руке он сжимал меч, по пальцам правой то и дело проскальзывали багряные искры.
Секунд тридцать мы смотрели друг на друга. Фарат медленно покачал головой, глядя на сверкнувшую серебром полоску ножа. Дернулся, когда лезвие рассекло кожу, прикусил нижнюю губу, словно сдерживая боль, хотя она и не была его собственной.
Мы оба понимали — кому-то придется отвлечь тварей. И слишком хорошо понимали кому именно.
Я вскинула
