да смс посылать. Письма не пишем. Звоним друг другу редко. Как потомки будут судить о наших чувствах?» – разволновался он, решив немедленно позвонить жене.
– Дражайшая моя, Татьяна Николаевна, как я соскучился без вашей очаровательной улыбки и милого голоса сына Витюши.
– Комаров, ты никак в теме? – засмеялась жена, которая была прекрасно знакома с эпистолярным жанром. Все-таки учитель русского языка и литературы.
– Мы соскучились, достопочтенный муж мой Викентий Андреевич. Ждем, не дождемся Вас, – подыграла она ему.
– А серьезно, когда приедешь, Комаров? Говорил три-четыре дня, а уже неделя целая прошла. Витька каждый день спрашивает о тебе.
– Танюша, не сердись, пожалуйста. Через два дня буду. Ты же понимаешь, Вильегорский помог нам.
– Понимаю, Кеша, конечно. Только через три дня у Вити – операция, сам знаешь. Я очень тревожусь.
– Не волнуйся, дорогая моя. Крепко целую вас с Витькой. До скорой встречи.
После разговора с женой Викентий некоторое время пребывал в состоянии эйфории. С женой ему повезло. Такие браки, как у него, редко бывают счастливыми. Но у них с Татьяной был именно счастливый брак, несмотря на то, что знали они друг друга с детского сада. Мы познакомились, сидя «на горшках»,– шутили они, когда кто-то спрашивал о причине их счастья. А несчастье с сыном еще больше сблизило их. Викентий умел помнить добро. Ему очень хотелось отблагодарить Сергея Вильегорского за помощь в осуществлении операции сыну. И он все делал для этого.
Однако еще следовало установить подробности биографии деда Вильегорского. Из дневника графини Александры Петровны Викентий знал о том, что в 1916 году дед Сергея поступил во Владимирское пехотное училище, а в 1917 году уже имел чин прапорщика. «С этим периодом придется повозиться. Тут у нас пока белое пятно… Дед Вильегорского – аристократ. Как он оказался на службе в рядах Красной армии? Сергей об этом ничего не знает, так как дед внуку рассказывал только об участии в Великой Отечественной войне. Это уже в другие архивы надо обращаться, – решил он. – Заодно, буду искать материал о военной службе других предков Сергея. Все мужчины в роду Вильегорских, кроме отца Сергея и его самого – потомственные военнослужащие». Викентий понимал, что времени на поиски уйдет много. Отпуск он свой в этом году уже фактически отгулял. Съездить лично в военные архивы не получится. Они находятся в Москве: и РГВИА3, и РГВА4. Не говоря уже о ЦАМО5, который находится в городе Подольске Московской области. В Питере можно было обратиться только в региональный архив, где хранятся фонды военкоматов. «Нет, еще есть один архив, где можно уточнить сведения о ранении деда. Сергей говорил, что тот дважды лежал в госпитале. Сведения хранятся в архиве Военно-медицинского музея МО РФ. А он у нас в Лазаретном переулке находится, – вспомнил Сергей. – Но главное сейчас – выяснить, как дед Сергея оказался в Красной армии».
Через два дня Викентий Комаров вернулся в Питер. Основная работа по составлению родословной была сделана. Принадлежность Сергея Вильегорского к графскому роду была доказана. Все документы и фото из личного фонда Вильегорских в Курском архиве Викентий в электронном виде сбросил на почту Сергею. Но на этом работа генеалога не заканчивалась. Он договорился с Вильегорским, что будет продолжать работать по его родословной.
Глава 13
Найдя медальон с портретом мальчика и поняв, что это детский портрет ее деда Никиты Игнатьевича, Ника долго не могла прийти в себя. «Валерка нашел медальон в усадьбе Вильегорских. Значит, мой дед имеет отношение к этому роду? – спрашивала она сама себя. – Да нет, не может быть! Хотя мама рассказывала о том, что моя прабабка согрешила с графом. Выходит, что мой дед – сын графа и моей прабабки. Но у Сергея Вильегорского графская фамилия, а у моего деда нет… И у него такие же ямочки на щеках, как у моего деда. Выходит, прабабка не один раз согрешила? Странно, а вот у меня этих ямочек нет…» Вопрос за вопросом задавала она себе, пытаясь разобраться в хитросплетениях не только семейной тайны Вильегорских, но и своей. В итоге Ника пришла к заключению, что мама просто не все знала или забыла. «Никому говорить об этом пока не буду, – решила она. – Но своей родословной надо заняться. Дата и место рождения деда мне известны, в мамином блокноте записаны – отправная точка у меня есть. Жалко, что никаких документов деда не сохранилось!.. Но ничего, сделаю запрос в Курский архив. А там уже посмотрю, что делать дальше в зависимости от ответа». И Ника села за ноутбук, чтобы составить запрос.
Через три недели из архива пришло письмо. Ника с волнением открыла его. В ответе была дана исчерпывающая информация.
«На Ваш запрос от 25.04.2015 года о Смирнове Никите Игнатовиче сообщаем следующее:
Дата рождения: 14.06.1903 г.
Дата крещения: 16.06.1903 г.
Место рождения: г. Вильегорск Курской губернии
Мать: Никитина Прасковья Федоровна («села Гореловка крестьянка Прасковья Федорова Никитина»)
Отец: Смирнов Игнатий Федотович («имения Вильегорского управляющий Игнатий Федотов Смирнов»)
Источник: метрическая книга за 1903 г. Троицкой церкви усадьбы Вильегорское», стр. 94-95.
«Так вот в чем дело! Оказывается, прабабка Прасковья вышла замуж за управляющего имения! Выходит, мой дед не имеет прямого отношения к роду Вильегорских, – поняла она. – А Сергей Вильегорский, наверно, потомок ветви, идущей от незаконнорожденного сына графа от Прасковьи. Вот здесь и будет точка пересечения наших родов. Интересно, коли у сына Прасковьи, деда Сергея, фамилия графская, значит никто не знал, что он незаконнорожденный. Вот тебе и тайна графского рода!..»
Ника была права. Своим незаконнорожденным детям отцы обычно давали фамилии или усеченные от основной, или выдуманные. Она впервые заинтересовалась этим вопросом, когда в юности запоем читала книги о Екатерине Великой. Тогда-то и узнала, что Елизавета Григорьевна, предполагаемая внебрачная дочь Екатерины и графа Григория Потемкина, получила фамилию путем сокращения фамилии отца и стала Темкиной. А вот Алексей Бобринский, сын Екатерины от Григория Орлова получил фамилию географическую – по имению Бобрики, пожалованному ему при рождении. Не менее интересным оказался для нее факт того, что император Александр II, великий реформатор и освободитель крестьян, фактически имел две семьи. От его морганатического брака с княжной Екатериной Михайловной Долгорукой, родились четверо детей. Все они стали Юрьевскими в память о Юрии Долгоруком, далеком предке Екатерины Михайловны.
Размышляя о тайнах графского рода, Ника неожиданно вспомнила о том, как у них с Соней возникли разногласия по вопросу взаимоотношений императора с княжной. Ника считала поведение императора аморальным и долго
