собирались устроить? Вы что, правил не знаете? Никаких драк, никаких склок, никаких дрязг! Даже голос друг на друга повышать не рекомендуется! У нас здесь дружеская атмосфера, и я никому не позволю ее нарушать! Если есть какие-то разногласия — валите на трек, и решайте их на треке! А если нет — то валите с гонок, оба!
— Да какой трек⁈ — заорал Винсент, бешено вращая глазами и пытаясь вырваться из рук тех, кто его держал. — Он же безродыш, чернь! Я что, гоняться с ним буду, с этим галахом⁈ Еще чего не хватало!
— Винсент! — Мужчина сурово сдвинул брови. — Ты прекрасно знаешь, что среди нас есть множество гонщиков, не относящихся к знатным родам! Хороших гонщиков! Я знаю, что ты относишься к ним неприязненно, я знаю, что ты ставишь себя выше них и никогда с ними не гонял, но меня это не волнует! Если у тебя к этому юноше есть какие-то претензии, то разрешайте их на треке, независимо от того, знатного он происхождения или нет! Перед правилами гонок равны все!
— А знаете что! — Винсент особенно сильно тряхнул плечами, и те, кто его держал, рефлекторно отпустили паренька. — Пусть так! Пусть будет по-вашему! Я вызову его на гонку, я поступлюсь ради этого своими принципами! Я не могу спустить ему с рук то, что он со мной сделал!
— А что ты с ним сделал? — шепнул мне кто-то на ухо.
— Да не знаю, он бредит по-моему, — не отводя взгляда от Винсента, ответил я. — Мы встретились в клубе, выпили вместе, а потом он начал скакать на четвереньках по танцполу и бодать всех встречных, как козел. Охрана его выпроводила, а он с чего-то решил, что это я виноват.
— Как козел, говоришь? — хихикнул тот же голос. — На четвереньках? Вот бы на это посмотреть!
— Чего-чего? Кто козел? — вмешался другой голос и первый шепотом пересказал то, что услышал от меня.
А Винсент тем временем ткнул пальцем в мою сторону и пафосно спросил:
— Ну так что… Не знаю, как там тебя зовут, ты принимаешь мой вызов?
Те, кто держали меня, тоже наконец-то расслабились, поняв, что никто не собирается делать никаких глупостей — ни я, ни он.
— Да ты перегрелся, что ли? — Я усмехнулся. — Ты всерьез собираешься гоняться с человеком, который сегодня впервые в жизни сел на мотоцикл и проехал на нем в общей сложности метров сто? Серьезно, будешь?
Услышав это, Винсент слегка стушевался — судя по всему, ему даже в голову не приходило, что в этом месте, где собрались сплошные гонщики, может найтись кто-то, кто к этим гонщикам не просто не относится — даже и не собирается относиться, даже и не желает этого!
Сейчас я давал ему шанс соскочить с этой темы и замять конфликт, сделав вид, что никаких претензий ни у кого ни к кому нет.
Он даже может сейчас фыркнуть и снова что-то заявить про чернь и холопов, ну да и хрен с ним, каждый останется при своем мнении, а, вернее, я останусь в выигрыше — ведь у Винсента после сегодняшнего вряд ли еще когда-то появится желание приблизиться к моей женщине.
Меня этот вариант вполне устраивал.
И, кажется, до задиры начало доходить, что я оставляю ему шанс избежать прямой конфронтации, при этом минимально пострадав в плане имиджа. Слух о том, что он прыгал по бару Ванессы, изображая козла, уже растворился в окружающей толпе и вызвал немало усмешек, да плюс к тому наверняка кто-нибудь на танцполе снял на телефон выделывающегося аристократа, так что от этого он теперь если и отмоется, то нескоро.
Но вот если он всерьез собирается гоняться с «простолюдином», хотя до этого у него аж целый принцип был на этот счет — это уже привлечет более серьезное внимание со стороны окружающих.
Уже привлекло.
— Ну конечно! — Он усмехнулся. — Само собой, как доходит до дела, так трусливый щенок пытается соскочить с темы!
Я передумал. Если бы этот выродок тихо и спокойно сейчас закрыл тему, свернув разговор, пусть даже на неловкой ноте недосказанности, все было бы нормально.
Если бы. Теперь — нет. Пора его проучить за наглость.
— В конце концов, да у тебя же даже собственного мотоцикла небось нет! — продолжал изгаляться Винсент. — О чем с тобой говорить⁈
— Мотоцикл-то есть, — внезапно раздался над ухом спокойный голос Ванессы. — А вот желания связываться с таким навозом, как ты — вот его нет.
Я покосился на баронессу, которая стояла, сложив руки на груди, и тихо спросил:
— Ты доверишь мне мотоцикл?
— А ты собрался с ним гоняться? — так же тихо ответила она, и я улыбнулся:
— Гоняться — нет. Скорее так, урок преподать.
— Ого, подружка вмешалась! — обрадовался Винсент. — А что, сам за себя ты говорить уже не способен? Или ты только по чужой указке рот открываешь, а?
Винсент откровенно накручивал сам себя, ему казалось, что так он выглядит всё круче и круче, хотя на самом деле с каждой новой фразой его речь становилась все бессвязнее и бессвязнее.
— Так что раз мотоцикл есть, стало быть, погоняемся, а? Или ты крутой, только когда колес якобы нет и можно куда попало хайло открывать⁈
— Твой пример показывает, что наличие колес никак не связано с открыванием хайла куда попало. — Я усмехнулся. — Хотя, судя по твоему поведению, связь все же есть, только не с теми колесами, а немного с другими… Впрочем, неважно.
Я поднял руку, в которую Ванесса вложила ключ от мотоцикла, и крутнул его на пальце:
— Ты все еще желаешь прокатиться или поорал — и полегчало?
Винсент снова побагровел, сжал кулаки, развернулся и зашагал к своему мотоциклу, что-то тихо бормоча.
Толпа возбужденно загудела и быстренько перетекла к стартовой линии, оставив меня наедине с баронессой и тем мужчиной с тросточкой.
— Опасное ты дело затеял, сынок. — Он покачал головой. — Как зовут?
— Марк. — Раньше, чем я успел открыть рот, ответила Ванесса. — Он в курсе.
— Ну раз так, то хорошо. — Мужчина вздохнул. — Только не убейся, прошу тебя. Так хорошо день начинался…
И он тоже поковылял к толпе, что собралась возле стартовой линии, мы же подошли к мотоциклу Ванессы.
— Насколько хорош Винсент?
— Середняк. — Ванесса покачала ладонью. — Я его обхожу девять раз из десяти… Но ты же первый раз за рулем, что ты собрался ему противопоставить?
— Ничего. — Я пожал плечами, устраиваясь в седле. — Я ничего не собираюсь ему противопоставлять.
— А как тогда ты намерен выиграть?
— А кто сказал, что я намерен выиграть? — Я натянул шлем и застегнул застежку. — Я планирую ехать так, как получится, а выиграю или проиграю — это уже не суть важно. Главное, что люди услышали, что я сегодня первый день за рулем, так что даже если я проиграю, что наверняка, это уже нанесет огромный удар по имиджу этого петуха расфуфыренного — много чести победить того, кто сегодня проехал первую сотню метров на мотоцикле. Проще, наверное, только ребенка на трехколесном велосипеде победить.
— Кажется, начинаю понимать, — медленно произнесла Ванесса. — Тебе и не нужна победа.
— Конечно нет, нахрена она мне? — Я пожал плечами. — Я задерживаться в этом обществе не собираюсь, вливаться в него — тем более. Мне все равно, какое мнение обо мне останется у этих людей. А вот какое мнение у них останется о Винсенте — это уже более интересный вопрос. Ему-то не все равно. Ему ой как не все равно.
— Да уж. — Ванесса кивнула. — Представляю, что случится, если ты вдруг победишь…
— Я думаю, после этого он уйдет в добровольное изгнание из общества гонщиков. — Я усмехнулся и взялся за ручки руля. — Давай за двадцать секунд — что меня ждет на трассе?
— Нормальный асфальт, ям нет, иногда лежачие полицейские, помеченные знаками на обочинах, — быстро вспомнила Ванесса. — Перед ним поддавай газу, чтобы разгрузить перед, и ни за что не въезжай в них на тормозах — сразу разложишься. И самое главное…
— Да?
— Не убейся, — буркнула Ванесса, глядя в сторону. — Если все пойдет не по плану, черт с ним, используй магию. Тем более, если тебе все равно на все эти гонки и гонщиков.
— Все будет хорошо, дорогая. — Я улыбнулся, хотя из-за шлема Ванесса все равно этого бы не увидела. — Все будет хорошо.
— Уж сделай одолжение. — Она отошла, а я завел мотоцикл и, поддав чуть газу, медленно покатился к стартовой линии.
Винсент уже был там. Он натягивал щегольские облегающие перчатки на руки. Непрозрачный тонированный визор его шлема был направлен в мою сторону и готов биться об заклад — сейчас он там плотоядно ухмылялся, еще не понимая, в какую ловушку попал.
Мы встали на стартовую линию и приготовились.
— На старт! — Уже виденная мною девушка подняла
