Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Он попросил таксиста держаться за белым хендаем, в котором ехала девушка. Моника вышла за два квартала до пункта назначения. Оставшийся путь она прошла пешком. Девушка настолько доверяла Терри, вернее, считала его полным идиотом, что ни разу не обернулась.
Когда Терри Коул увидел, как перед возлюбленной толстая рука в пиджаке открывает дверь в массажный салон, он не поверил. Решил, что она следит за фигурой и осанкой. Моника поднималась по одним и тем же ступенькам в массажный салон Адамово яблоко всякий раз после их ночи. Тогда Терри понял, что за ее осанкой следят другие.
Она обманула его. Она обманывала Терри долгое время. Моника вытерла о его любовь свою грязную…
Выход оставался только один.
Когда Моника зашла в бар, чтобы пропустить пару коктейлей перед встречей, на ее месте сидел высокий мужчина. Он снял черное пальто, успевшее высохнуть от снега, и повесил на спинку стула. Девушка не скрывала удивления и, подкравшись к посетителю, закрыла его глаза ладонями. Она сказала:
– Угадай, кто?
Ответ был молниеносным.
– Шлюха.
Руки Моники упали с лица мужчины, в мышцах вдруг почувствовалась слабость, отчего девушка поспешила сесть на соседний стул.
– Что ты сказал?
– Даже не пытайся снова увильнуть. Я следил за тобой.
Моника не сдержалась, и махнула ладонью по лицу Терри. Она должна была наступать, чтобы казаться оскорбленной. Ее рука не успела ударить, иностранец схватил ее за запястье.
– Мне больно! – сказала Моника.
– Мне тоже.
– Какого хрена ты несешь? Я не шлюха!
– Думаешь, я не слышал о салоне Адамово яблоко? – спросил Терри.
– Да, я там работаю, и что с того? Я администратор, к твоему сведению! – ее голос становился громче. – Принимаю клиентов, предлагаю чашечку кофе и…
– И трахаешь престарелых толстосумов?
Ладонь все-таки достигла цели. Моника хлестнула Терри по щеке так, что на той отпечатались ее тонкие пальцы.
– Не смей так со мной разговаривать. Я не твоя собственность.
– Конечно, ведь шлюхи принадлежат сутенеру. Больше никому.
Луи стоял в дальнем углу барной стойки и, рассматривая сериал под лупой внимательных глаз, натирал бокалы. Казалось, он не слышит того, что с первых минут открытия в баре поднялся шум. Бармен стоял с ровной английской спиной и пялился в ящик. Казалось, он не услышал, как за спиной Терри разбился бокал. Осколки разлетелись по углам, они еще долго звенели на кафельном полу, успокаиваясь.
Иностранец успел пригнуться, когда Моника запустила в него бокал из-под виски. Глаза девушки загорелись жестокой ненавистью, какая вспыхивает от раскрывшихся тайн, хранившихся под семью замками долгое время.
– Неужели я не прав, Моника?
Терри подошел к ней вплотную. Девушка выдыхала горячий пар, задрав голову.
– Отвечай! – крикнул Терри. – Тебя шантажирует клиент? Он угрожает выслать фото твоим родителям, чтобы они знали, чем занимается их дочь?
– Уйдем отсюда. Поговорим, когда останемся наедине.
Снег провожал двух восставших из Эдема дьяволов. Молочные хлопья били в лицо и таяли, ветер рассекал капли острыми клинками. Терри не выносил местного характера погоды, он старался впадать в спячку зимой, настолько глубокую, что просыпался летом. Медведи, как знал иностранец, в берлоге сосут лапу до весны, Терри Коул же сосал виски. Бутылку за бутылкой. День за днем.
Когда Моника добиралась до квартиры Терри в новенькой многоэтажке, она была трезвой. Они оба были трезвыми. Терри не успел притронуться к бокалу, который разлетелся на мелкие кусочки в баре. Это осложняло диалог, Терри и Моника были на взводе, необходимо было снять напряжение.
Терри Коул вышел из магазина с бутылкой виски под мышкой.
Они оказались в квартире и сели у подоконника как за барной стойкой.
– Моя мать умерла двенадцать лет назад, – сказала Моника. – Почти двенадцать лет назад.
Терри знал, что девушка помнит точную дату. Число, день недели, время. Все, до секунды.
– Мама отпросилась с работы пораньше в честь нового года, она пришла за мной в детский сад и сказала, что подарок ждет меня дома под елкой. Я так обрадовалась, что всю дорогу тянула ее за рукав. «Ну, скажи» – говорила я ей. А она улыбалась и молчала. «Мы уже почти дома» – сказала мама. Это были ее последние слова. Я все тянула и тянула ее. Мне нужны были ответы здесь и сейчас. Пьяный водитель сбил маму, пока я волочилась за ее спиной. Я помню, как ее вырвали из моих рук. Если бы я вела себя нормально… Я бы погибла вместе с ней. Жаль, что этого не случилось.
Моника смотрела на снег, кружащийся за окном, и на полупрозрачное отражение в нем. Ее черты напоминали лицо матери, а снег заметал его на холодном асфальте.
Терри взял бутылку, стоящую между ними, и, щелкнув крышкой, сделал несколько глотков. Он протянул бутылку Монике. Девушка выпила, не отрываясь от хлопьев снега. Моника видела кровь.
– Ты даже представить себе не можешь, что такое детский дом в России. Вместо праздничного салюта первого января меня привезли в детский дом где-то в области. Думаешь, что я кусок дерьма, потому что работаю шлюхой?
Моника усмехнулась уголком губ и уставилась на Терри. Она выглядела раненым зверем, окруженным стаей волков и скалящимся перед ликом смерти. Терри не ответил и отвел взгляд.
– Я оказалась в приюте с 2008 года. В самый удачный период его существования. С 2008 по 2011 год в детском доме умерло почти тридцать детей. Знаешь почему, Терри? – голос Моники становился тяжелым, он был приглушенным, как отражение в окне. – Потому что нас кормили примерно тем же, чем питались в блокадном Ленинграде во время Второй мировой. Дети выглядели заключенными в концентрационных лагерях. По нашим голым телам можно было изучать анатомию. Мы выглядели как скелеты. Ключицы и бедра выступали на уровне подбородка. Ответь мне, Терри, почему я три года питалась зеленой кашей, похожей на сопли и воняющей клеем? Почему нам не давали лекарств? Почему нас выгоняли на улицу в шортах, когда шел снег, а? Почему девочек заставляли принимать душ вместе с мальками, Терри?
Терри Коул сгорбился, будто на его плечи упало несколько тонн. На самом же деле на него свалилось гораздо большее. Человеческая судьба. Судьба, закаленная прочнее стали, но кривая и хрупкая. Она вилась, подобно корню, пробивающему слои почвы один за другим, чтобы удержаться на одном месте. Так судьба Моники стала стойкой, корни не давали сильному ветру вырвать ее из земли, однако жизнь при этом развивалась уродливой и бесплодной. Моника была сорняком в огороде общества. Из нее вырастили сорняк, затоптав нечто прекрасное.
– Не знаешь? – продолжила Моника, сделав глоток. – Я тоже не знаю, Терри. Я не знаю, почему мне досталась такая судьба. Я не знаю, в какой момент она сломалась, и кто в этом виноват. Может быть, я? А, Терри!
Девушка пьянела от пары глотков виски. Впрочем, дрянной напиток был ни
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
