присутствовать при разговоре у неё не было, и она направилась к незакрытой двери.
– Вы кто? – услышала она вопрос Меган Маклахен.
– Ч-ч-человек, – сильно заикаясь ответил пришелец. – Шон Д… Д… Деллахи.
Беатрис передумала уходить. Она только закрыла дверь и отошла к стене, с любопытством разглядывая вошедшего и гадая, что будет дальше.
Господин Липси с радостной улыбкой пошёл, почти бросился, к гостю, протягивая руку.
– Здравствуйте! – радушно воскликнул он. – Мы с вами братья.
– М? – произнёс незнакомец, блеснув навстречу глазами из-под поля шляпы.
– Ну как же… – с готовностью пояснил Липси. – Все люди – братья. Я тоже, подобно вам, человек. Следовательно, мы с вами братья… Ну, это же элементарно.
– У-у-у, – качнул головой Деллахи, небрежно пожав протянутую руку и усаживаясь на ближайший стул.
– А что это вы здесь курите? – подала наконец голос Меган Маклахен.
Шон Деллахи повернулся, взглянул на хозяйку так, будто не видел её только что, минуту назад.
– С-сэ-э-сигару, – молвил он.
– Мистеру Маклахену это не понравится, – хмуро предупредила Меган.
– Он н-не любит с-сигары?
– Ему не понравится, что вы курите.
– А-а, – кивнул Деллахи. – М-моему в-вэ-э-рачу это т-тоже не нра-авится.
– И курите, курите, правильно! – вмешалась Беатрис. Она не терпела табачного дыма, но сейчас готова была обожать любого, кто сумеет причинить чете Маклахенов хоть какое-то неудобство.
Меган, кажется распознав мотивацию Беатрис, осуждающе покачала головой:
– Как это мелочно с вашей стороны, милочка! – произнесла она, надув губы.
Нахалка! Она ещё смеет обижаться!
– Да что-о вы говорите?! – вспыхнула Беатрис. – А запихнуть гостя в вонючий чулан – это не мелочно, да?
– И совсем он не вонючий, – ещё больше обиделась хозяйка. – Я каждый день там убираю. И потом, это не я выдумала.
Показывая, что разговор с Беатрис закончен, она повернулась к Деллахи.
– Бросали бы вы курить, – строго, но с опаской произнесла она.
– Я к-курю т-тэ-эридцать лет, – ответили ей. – П-поздно б-бэ-эросать.
– Но почему – здесь? – настаивала Меган. – Идите курить куда-нибудь в другое место.
– Я здесь живу, – был ответ.
– Чего? – опешила хозяйка.
– К-кэ-это из вас х-хозяин этого с-са-а-сарая?
– Я жена хозяина отеля, – ответила Меган Маклахен, поморщившись и налегая на "отеля". – Можете называть меня "хозяйка".
Деллахи без всякого выражения (сколько было видно под полями шляпы) посмотрел на Меган, затянулся, выпустил облачко дыма.
– Мне н-не нужен отель. Мне нужен х-хозяин этого п-п-пэ… пансиона.
– Я о нём и говорю, – недовольно проворчала Меган. – Только это – отель. Так и запомните.
– Мне нужна к-комната.
– Я дам вам комнату, только бросьте курить, – сдалась хозяйка.
– Вы слишком м-многого х-хотите. Я к-курю т-тэ-э… т-тэ-э…
– Он курит тридцать лет, – произнёс Липси.
Деллахи благодарно кивнул в его сторону.
– Вот и скажите ему, что самое время бросить, – обратилась Меган к Липси, будто к переводчику. – Если сейчас зайдёт господин Маклахен, ему не поздоровится.
– М-мэ-э… Маклахену? – спросил Деллахи.
В голосе его невозможно было расслышать издёвки. Но Беатрис нисколько не сомневалась, что это издёвка. Она наблюдала за ходом беседы всё с большим удовольствием, радуясь что не пошла полоть чеснок и не пропустила самое интересное.
Липси тоже понравилась шутка Деллахи – он тонко засмеялся. При этом его нос стал ещё больше похож на клюв страуса.
– Скажите ему, – недовольно обратилась Меган Маклахен к Липси, – что если ему нужна комната в нашем отеле, то он должен подчиняться общим правилам.
– Я не г-гэ-э… – попытался сказать Шон Деллахи. – Не г-г-гэ-э…
– Он не глухой, – поддержал Липси.
– Слава богу, да только мне-то что, – пожала плечами хозяйка. – Глухим здесь тоже нельзя курить. Курить можно в курительной.
– В курительной?! – возмутился Липси. – Но я там живу, если вы не помните!
Деллахи небрежно погасил окурок, раздавил его в тарелке, стоящей на столе.
– В-вот, – равнодушно произнёс он.
Видели бы вы какой победный огонь загорелся во взоре Меган Маклахен! Она удовлетворённо кивнула.
Тут и появился Пирс Маклахен.
8. День второй. Пирс Маклахен
Тупую курицу ждёт острый топор, – так говаривал папаша. Он это и мамаше всегда повторял. Правда, башку-то ей он так и не снёс. Рубанул, а башку снести силёнок не хватило – стар он тогда уже был. И совершенно зря его посадили. Мамаша сама была виновата, что под топор подлезла.
Эту короткую и ёмкую фразу про курицу Пирс Маклахен любил и частенько повторял, особенно жене. Точно не известно, когда он произнёс её в первый раз. Определённо не до свадьбы и не в первый день совместной жизни. А потом как-то так получилось, что стал повторять её довольно часто. Вот и сейчас она крутилась у него на языке при воспоминании о посеревшем картофеле.
Когда он ступил в гостиную, эта тупая курица сразу захлопала крыльями и, взвизгнув "Ой, у меня же пирог!", засеменила к двери. Виновато сутулясь под тяжёлым взглядом Пирса Маклахена, сторонясь его, она исчезла в коридоре.
– Совсем забыл! – воскликнул Липси, хлопая себя по лбу. – У меня же до сих пор не распакована сумка. Вот же я простофиля!
И засуетился, заторопился вслед за Меган, неловко обходя Маклахена, бессмысленно улыбаясь.
Беатрис проводила его взглядом, потом в упор и гордо посмотрела на Маклахена.
"А ведь я ж тебе велел идти чеснок полоть, чёртова ты кукла!" – подумал он.
– Пойду и я, пожалуй, – сказала эта смуглявая девка. – Душно здесь как-то сразу стало, просто нечем дышать!
Произнеся это, она бросила на Пирса Маклахена победный взгляд, скользнула любопытным и ободряющим взглядом по незнакомому мужику в шляпе, что вальяжно развалился у стола, и вышла на улицу.
Вот и шагай, шагай, пока тебе ещё душней не стало!
Маклахен всем телом повернулся к новичку. С минуту они рассматривали друг друга: Пирс Маклахен по-хозяйски оценивающе и свысока, гость – лениво и равнодушно. Хитрая сволочь и много о себе мнит, его по роже сразу видно. Ну, ты свои замашки-то городские оставь, оставь покуда. Здесь тебе никто кланяться и кофа подносить не будет. Пирс Маклахен тебя в оборот возьмёт быстро, уж это будь здоров. Ему ведь всё равно, кто ты и что там из себя представлял. Здесь ты из себя ничего не представляешь. Здесь ты – проситель. А Пирс Маклахен – хозяин. И жизнь твоя, рыжий, зависит от него, от Пирса, мать твою, Маклахена. Ведь ты если хоть слово против вякнешь, вылетишь с острова драным петухом, и благо ещё, если вслед тебе ничего не полетит.
– Ну а ты, приятель? – произнёс Пирс Маклахен, когда выразил взглядом всё, что хотел.
– М-мне нужна к-кэ-э-комната, – промямлил посетитель.
Заика, стало быть. Рыжий, да ещё и заика. Это
