Книга Аромат цитрусовых - Соло

пальцем контур его губ — невесомо, едва задевая кожу острым ногтем. Ксавье нервно сглатывает — сердце пропускает один удар, после чего заходится в бешеном ритме. Он никак не может отделаться от чувства нереальности, все так неожиданно, словно это происходит в одном из его самых прекрасных снов. Кажется, одно неверное движение, и упоительная иллюзия растает во тьме, оставив мучительную пустоту. Он буквально боится пошевелиться, может лишь наблюдать, как лихорадочно блестят бездонные глаза Уэнсдэй. Она закусывает губу, явно обдумывая дальнейшие действия. Ксавье почти уверен, что она сейчас вновь оттолкнёт его и уйдёт.

Аддамс вцепляется пальцами в его одежду и, притянув к себе, целует так, что у него вышибает почву из-под ног. Ее язычок напористо проникает в рот, а совершенное тело выгибается ему навстречу, прижимаясь так близко, что становится трудно дышать.

Ксавье растерян столь неожиданным поведением, но его тело мгновенно отзывается на ее близость, оказываясь под контролем безусловных рефлексов.

Одна рука сжимает ее талию, не давая ни малейшего шанса отстраниться, другая скользит вверх по бедру, задирая плотную ткань длинной школьной юбки.

Его губы перемещаются на шею Уэнсдэй, прикусывая белоснежную кожу и оставляя новые красноватые следы поверх ещё не сошедших предыдущих. Она шумно выдыхает, запрокинув голову назад и открывая полный доступ к острым тоненьким ключицам.

Хлипкий стул, на котором сидит Аддамс, начинает жалобно поскрипывать. Крепче сжав ее талию, Ксавье рывком поднимает Уэнсдэй и подталкивает к столу, не прекращая осыпать поцелуями-укусами ее шею. Отвлекается лишь на секунду, чтобы одним резким движением смести все, что стоит на столе. Баночки с красками летят на пол, забрызгав стены и часть набросков, но Ксавье совершенно нет до этого дела.

Он усаживает ее на стол, и, когда Аддамс вдруг начинает расстегивать свой пиджак, Ксавье понимает, что точка невозврата уже пройдена.

— Нет, постой… — севшим голосом произносит он. — Можно я сам?

Уэнсдэй слабо усмехается, но все же убирает руки с пуговиц, оперевшись на стол и чуть отклонившись назад. У Ксавье от волнения и возбуждения дрожат пальцы. Отчаянно кружится голова, как при сильном опьянении. Очень медленно, желая запечатлеть этот момент в памяти на всю жизнь, он начинает снимать с неё одежду.

Сначала на пол летит пиджак.

Затем рубашка.

Ксавье готов поклясться, что ничего прекраснее он прежде не видел. Он с нежностью проводит пальцами по впалому животу, выступающим рёбрам. Дрожь в руках усиливается, но он поднимается выше, прикоснувшись к груди через кружево белья. Затаив дыхание, обводит большим пальцем контур выступающего соска. Уэнсдэй слегка вздрагивает от новых ощущений и выгибается навстречу его прикосновениям. Ксавье тянет тонкую ткань лифа вниз, обнажая грудь, и снова склоняется губами к белоснежной коже. Сначала его поцелуи нежны и осторожны — ее тело слишком совершенно, оставлять отметины теперь кажется настоящим преступлением.

Но Аддамс явно не по вкусу нежность. Она запускает пальцы ему в волосы, с силой дёргает наверх, чтобы их лица оказались на одном уровне. Сама тянется навстречу с поцелуем и грубо прикусывает нижнюю губу. Ксавье снова чувствует во рту металлический вкус крови, вспышка боли обжигает, но эта боль оказывается неожиданно приятной. У него вырывается слабый стон, а давление в брюках становится все ощутимее.

А когда он чувствует, как ледяные руки Аддамс касаются его спины под одеждой, внутри будто что-то взрывается. Она медленно проводит тонкими пальчиками от поясницы до лопаток, а потом резко впивается острыми ногтями. Ксавье мстительно сильно сжимает ее грудь, прокладывая дорожку поцелуев от шеи, задевая бьющуюся жилку, и ниже к ключицам, касаясь языком ложбинки между ними.

Уэнсдэй тяжело дышит.

Но Ксавье этого мало.

Ему отчаянно хочется услышать ее стоны.

Одна рука ложится на ее бедро, медленно скользит выше, сминая юбку. Аддамс ерзает на столе, придвигаясь ближе. Ксавье мягко, но уверенно разводит ее ноги, и его прикосновения перемещаются на внутреннюю сторону бедра. Ее кожа подобна нежнейшему шёлку, и он буквально задыхается от ощущений. У него были девушки и прежде, но никогда раньше Ксавье не испытывал такого волнительного трепета. Дрожащими пальцами он отодвигает в сторону кружево ее белья и ощущает горячую влагу, так поразительно контрастирующую с холодом ее кожи. Стараясь быть предельно осторожным, он медленно вводит в неё один палец. Уэнсдэй вновь впивается ногтями в его спину, оставляя глубокие царапины, но пока ещё молчит — только взгляд становится непривычно затуманенным. Ксавье добавляет второй палец, аккуратно проникая глубже. С приоткрытых губ Аддамс срывается очень тихий стон.

Это становится последней каплей. Не в силах больше сдерживать себя, он поспешно расстегивает джинсы и, резким движением притянув Уэнсдэй к себе, входит в неё. Она шипит от боли, уткнувшись ему в шею и впивается зубами в разгоряченную кожу, оставляя глубокий след. Ксавье не спешит двигаться, давая ей время привыкнуть, но это промедление стоит ему больших усилий. Она настолько узкая и горячая, что перед глазами появляются цветные вспышки. Он подаётся вперёд, делая первый осторожный толчок, Аддамс слегка морщится. Продолжая медленно двигаться, он касается клитора большим пальцем, чуть надавливая и массируя круговыми движениями. Уэнсдэй немного расслабляется, и у неё вновь вырывается негромкий стон. Не прекращая ласкать ее, Ксавье немного ускоряет темп.

Он чувствует, что надолго его не хватит — слишком долго и отчаянно он ждал этого момента, но всеми силами пытается доставить ей ответное удовольствие. Но Аддамс провоцирует его быть грубее, до крови царапая спину и больно прикусывая нижнюю губу. И Ксавье принимает правила игры — наматывает на кулак косы цвета воронова крыла, с силой оттягивает назад. Впивается губами и зубами в ее шею, окончательно пьянея от пряного аромата цитрусовых, и увеличивает темп движений, погружаясь почти на всю длину. Стоны Уэнсдэй становятся громче, ей явно приходится по душе его жестокость. Впрочем, Ксавье бы сильно удивился, окажись это не так.

Затуманенным взором он обводит ее соблазнительные ключицы, аккуратную грудь, тончайшую талию и уже знает, каким будет сюжет следующей картины.

Удовольствие накрывает волнами и, чувствуя, что разрядка близко, Ксавье стискивает ее в объятиях, осыпая лицо и шею лихорадочными поцелуями. Уэнсдэй обнимает его в ответ, прижимаясь к его телу обнаженной грудью. Толкнувшись ещё раз особенно глубоко, он едва успевает выйти и с глухим стоном кончает ей на бёдра.

Отдышаться удаётся не сразу. Проходит несколько минут прежде чем неистовый сердечный ритм замедляется. Уэнсдэй приходит в норму гораздо быстрее — как только он разжимает объятия, она спрыгивает на пол и начинает невозмутимо собирать разбросанные вещи. Все ещё опьяненный ею, Ксавье с немым