рядом с ней.
– Я уже практически отчаялась в попытках создания противоядия, и, наверное, управляющий Форнет уже получил приказ от Комитета о… – она помедлила, опустив взгляд в пол, – о незамедлительной ликвидации всех зараженных. И я не смогла бы ничего с этим поделать, потому что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы эта мерзость вырвалась за пределы базы. Мне даже страшно подумать, какие еще кошмары уготовила нам эта планета…
В эту секунду Лукас был готов поклясться, что увидел в глазах Роуз мольбу о помощи.
– Но как только я узнала, что Форнету удалось уговорить Комитет дать нам последнюю попытку спасти зараженных, у мен появилась надежда. Правда, честно признаюсь, я думала, что они пришлют полноценную бригаду вирусологов, а не…
– А не безумного дилетанта-самоучку, – прервал ее Лукас.
Лицо Роуз залилось краской. Девушка смущенно опустила веки.
– Простите, я не это имела в виду…
– Я знаю, Роуз. Я знаю, – Лукас добродушно улыбнулся, – не против, если мы перейдем на ты? Думаю, так будет только проще работать.
– Да, конечно, мистер Сим… то есть, Лукас.
Он удовлетворенно кивнул.
После непродолжительной тишины Роуз сказала:
– Знаешь, ведь на самом деле, я восхищаюсь проделанной тобой работой в трансплантологии. Три года назад я была среди приглашенных студентов на демонстративной операции по пересадке мозга в Стокгольме. Это было просто поразительно. Вы настоящий гений…
Теперь Лукас и сам уже покраснел. К своим тридцати двум годам он провел десятки сложнейших операций и научных экспериментов, за которые отказывались браться «лучшие умы» человечества. Но за все это время он так и не смог привыкнуть к сыпавшимся в его сторону комплиментам и дифирамбам. Спасение человеческих жизней всегда для него было высшим приоритетом. С того самого момента, как в возрасте шести лет он вытащил соседнего трехлетнего парнишку из речки, он раз и навсегда решил, что хочет стать врачом. И он осуществил свою мечту.
Лукас скромно улыбнулся, и хотел было ответить, но за спиной послышался раскатистый басовитый голос:
– Кхм, кхм, – позади них стояли Форнет и Берг. Вид у последнего был весьма настороженный. Видимо, он с крайним нежеланием пошел на уступку, согласившись работать бок о бок с Лукасом, – прошу прощения, что прерываем вас, но мы больше не можем ждать. Неизвестно, сколько осталось время, чтобы спасти зараженных.
В дверях показались двое человек в противорадиационных костюмах. Они поднесли массивный алюминиевый ящик, и внесли его в комнату с Рикардом.
– Вероятно, вы уже задавались вопросом, почему больные находятся в разных помещениях?
Лукас кивнул.
Берг кивнул помощникам, и они поставили ящик ребром на стол. За стеклом Лукас увидел небольшой темно-синий камень. Но в следующую секунду из него вырвалось яркое серебряное свечение. Показания на аппарате ИВЛ тут же подскочили, и Рикард забился в конвульсиях.
Роуз издала приглушенный стон, и закрыла лицо руками.
От тела Рикарда начало исходить точно такое же свечение, как и от камня. Ящик заходил ходуном, и практически свалился на пол, но работники в костюмах с трудом смогли удержать его на месте.
Форнет с опаской покосился на Берга, и отмахнувшись, вышел прочь.
– Хорошо, я думаю, достаточно.
Как только ящик был вынесен из комнаты, сердцебиение Рикарда вернулось к 15 ударам в минуту. Его тело перестало излучать яркий серебристый свет. Он снова лежал неподвижно.
Лукас не мог поверить своим глазам. Ни с чем подобным ему никогда прежде не приходилось сталкиваться. Он почувствовал, как по его телу пробежал холодок.
– Господи…что это…
– Мистер Симмонс, если мы не разберемся с этой проблемой в ближайшие два, максимум, три дня, – Берг снял очки, и помассировал виски, – то в этом случае, боюсь, нам придется готовиться к эвакуации со станции.
Лукас вопросительно перевел взгляд с Берга на Роуз. Побледневшая как мел девушка не подняла на него глаз. Он начинал выходить из себя.
– Но что вы хотите от меня? – Разведя руки в сторону, он повысил голос, – я занимаюсь пересадкой органов и тканей, чем я могу здесь помочь? С самого момента моего прибытия на планету все только и делают, что чего-то недоговаривают, – Лукас подался вперед, и ткнул пальцем в грудь Берга. Тот даже не шелохнулся, – или начинайте говорить без уверток, или я буду вынужден убраться от сюда к чертовой матери, и пускай Комиссия разнесет в дребезги это место. Не моя забота, сколько вы вбухали в этот проект…
Берг остановил его жестом, и обернулся к Роуз:
– Я думаю, время пришло. Можете приступать к последней фазе.
Девушка кротко кивнула, и, метнув настороженный взгляд на Лукаса, выбежала в коридор.
– Что это значит?
– Доктор Симмонс, боюсь, что именно вы – наша последняя надежда. Признаюсь, что до сегодняшнего утра я и сам еще испытывал некоторые сомнения по этому поводу. Но другого выхода у нас просто нет. Я думаю, что нестабильность в теле зараженных, перепады температуры и прочие аномалии связаны с тем, что процесс их мутации был завершен не до конца…
– Процесс мутации?..
– …вам придется поместить оставшиеся части камней в их тела. Я думаю, это единственная возможность спасти базу от ликвидации, – Берг помедлил и Лукас заметил, что его голос дрогнул, – к тому же, как мне стало известно, Комиссия заинтересована в этом проекте. Они полагают, что таким образом мы можем создать своего рода суперчеловека.
Лукас вытаращил глаза от удивления.
– Что вы несете?! Все вокруг только и твердят, насколько опасна эта дрянь, и что от нее нужно как можно скорее избавиться. А вы хотите ее распространить?
– Вы не понимаете! Мы пытались уничтожить этот камень всеми возможными способами! Закидывали в печку под 3000 градусов °C, расплавляли под воздействием гамма-лучей, стреляли из плазменного оружия, но все без толку!
Лукас закрыл лицо руками, и закивал.
– Боже…
Направившись в сторону выхода, Берг бросил через плечо:
– Готовьтесь к операции, Лукас. У нас нет шанса на ошибку.
Лукас подошел к стеклу, и несколько минут неотрывно смотрел на Рикарда.
5
– Как он себя чувствует? –
