Я просто человек, пытающийся помочь мальчику. Говорите, как есть, не бойтесь, я не сочту вас за сумасшедшую. В последнее время я слышал слишком много странного.
Миссис Броу помолчала, потом вздохнула, как будто собираясь с силами. Она поправила платье, выпрямилась и гордо вскинула голову.
— Он не нуждается в помощи. Это всех нас надо защитить от него. Это была обычная семья. Я работала на них с удовольствием. Но когда привезли мальчика…
— Подождите, так он не их сын?
— Нет, мистер Фриманс привез его из Глазко. Сказал, что мальчик — сирота. А так как у них с женой не получилось обзавестись детьми, то мальчика они усыновили. Но этот мальчик… он всегда смотрел как затравленный звереныш. Но они не видели этого. Только позже, около двух месяцев назад это стала замечать миссис Фриманс. Она водила его к вам, кажется, но вы не смогли их принять.
— А как долго мальчик жил в семье Фримансов?
— Около двух лет. Сначала все было более или менее нормально. Но потом, когда мистер Фриманс запретил жене водить мальчика в церковь, если он того не хочет, она хотела тайком сводить его на встречу с отцом Флеккером в парке. Она велела мне поторопить мальчика. Когда я вошла в его комнату, он… парил в воздухе. Руки его были раскинуты, как у Иисуса на распятии. Ноги вместе. Глаза белые, ни зрачков, ничего не было. Он поднялся от земли дюймов на двадцать, не меньше. Я сразу выбежала. Сказала миссис Фриманс, что работать у них больше не буду и побежала в церковь, помолилась и пришла домой. Никому ничего не рассказывала, даже мужу. Только вам говорю, доктор, потому что все вас уважают. Вы добрый человек. Избавьтесь от мальчика, отдайте в сиротский или работный дом! Да куда угодно! Только подальше от себя его уберите!
— Миссис Броу, вы верующий человек? — спросил я, но списывать странности этих людей на влияние веры становилось все труднее. Она кивнула. Я кивнул в ответ.
Ушел от миссис Броу около шести. Хотел поговорить с отцом Флеккером, но в церкви его не оказалось. Однако, в больнице меня ждал сюрприз. Отец сам пришел ко мне с важным, как он сказал, делом. Сегодня мне придется остаться дежурить. Харрсон не может жить здесь, а пока не найдется замена Матису, то придется оставаться на ночь и мне. Отец Флеккер не хотел заходить, но все же сдался.
Мы сидели в моем кабинете. Ему было неуютно сидеть на кушетке, где я обычно осматриваю больных. Мне же это показалось символичным. Надеюсь, отец Флеккер никогда не прочитает эти записи.
Сначала он попросил меня помолчать и дать ему возможность все рассказать. Настроен он был решительно, поэтому я лишь справился о том, не желает ли он чаю или чего-то еще. Но он сказал, что нет. И попросил побыстрее начать. Я сел поудобней, приготовившись к немыслимым рассказам о демонах и прочих выдумках. Хотя где-то глубоко внутри моего разума эти выдумки стали обрастать логикой.
— Я прошу вас, доктор, отдать мне мальчика Фримансов, — священник нервничал и даже не мог это скрыть.
Мы знакомы со святым отцом давно. Иногда я приглашал его к своим пациентам, к тем, кто особо в этом нуждался. Впрочем, встретив его, я решил, что он пришел к миссис Олдридж, но, вероятно, я ошибся.
Я поднял бровь и многозначительно посмотрел на священника.
— Я понимаю, доктор, вы думаете, что делаете благое дело. И так есть, ибо движет вами сердце. Я вижу, что вы, как никто другой, искренне хотите помочь этим беднягам. Но сейчас вы делаете только хуже им же.
— Да, именно. Я желаю помочь этим беднягам, которым не захотел помогать ваш Бог.
Отец Флеккер собирался возразить. Это я понял точно, но помолчав немного, он продолжил, будто я и вовсе не язвил.
— Этот мальчик опасен. Вы думаете, что это просто ребенок, но это не так. Я не знаю откуда он взялся, но везде, где он бывает, он сеет хаос.
— Десятилетний мальчик? — не знаю почему я продолжил попытки поддеть священника. Видимо, это у меня на инстинктивном уровне. Но отец Флеккер не обращал на мой тон внимания.
— Он одержим, или сам есть отродье беса. Все, что он делает, это разрушает. Вы сами можете видеть, как он воздействует на ваших пациентов. Я слышал о нападениях Хоффишера. Вспомните, в каждом из случаев, этот мальчик был здесь, ведь так? Я на самом деле беспокоюсь за вашу жизнь. Ваша матушка была мне хорошим другом.
— Напрасно, — вздохнул я, — он не особо опасен. Лишь периодами. Я сам виноват во многом. К тому же, если давать ему больше сладкого, то он и вовсе безобиден.
— Кстати, на счет голода. Мальчик ест?
— Вы что же хотите обвинить меня в не надлежащим содержании пациентов?
— Вы знаете, что нет. Перестаньте язвить и дерзить, а лучше задумайтесь. Хоффишер напал на вас тогда, когда мальчика привели впервые. Я помню, миссис Фриманс рассказывала мне. Мадам Леванш чудесным образом исцелилась, а потом покончила с собой. А, судя по тому, как часто в последнее время вы бываете в доме Хьюс…
— Довольно! — не выдержал я.
Упоминание Мари было лишним. Да и вообще слушать этот бред мне не хотелось. В первую очередь потому что он переставал казаться бредом.
Впрочем, отец Флеккер собирался продолжить, но не успел. Мы услышали пронзительный крик. Я узнал его. Это Хоффишер.
— Простите, — сказал я и помчался к пациенту, чей крик едва не глушил меня. Не знал, что человек может так громко кричать. Я слышал, как отец Флеккер бежал за мной.
— Мистер Хоффишер, отойдите от двери! — скомандовал я, заметив, как безумный пытается выбить дверь. В нем словно проснулись до этого дня спящие силы. Дверь крепкая поскрипывала и даже дергалась от удара ногой.
— Мистер Хоффишер, отойдите от двери! — мне пришлось кричать, потому что он не замолкал.
Кричал, как сирена. Но вдруг он замолчал и остановился. Остолбенел, будто увидел призрака. Я обернулся. Позади меня стоял отец Флеккер. Он держал распятие, демонстрируя его больному.
Я заметил, что Хоффишер словно впал в некое подобие транса. Он стал быстро мотать головой, но едва заметно. На лбу выступили крупные капли пота. Сам он не моргал, а просто смотрел на священника. Но по взгляду было ясно, что он не фокусируется. Глаза его бегали. Теперь его бросило в дрожь, а капли пота потекли ручьем. Отец Флеккер подошел ближе.
— Сын мой, ты сильнее, чем думаешь, — сказал он, —
