рассказывать, как дела у него обстояли на самом деле. Протянул список.
– Что варить будешь? – спросил Михалыч, просмотрев список.
– Клетку.
– Клетку? Это что же в ней, тигра держать будут?
Петюнин пожал плечами.
Когда части клетки были готовы, позвонил заказчице. Та вначале долго не снимала трубку, но потом все-таки ответила. Леша доложил, что заказ готов.
– Как готов? – удивилась, – вы же видели, она в двери не войдет.
Леша хмыкнул про себя: «Ну и дура!», а ей объяснил:
– Я ее доварю уже внутри.
– Аааа, – поняла, – ну так привозите!
– Когда?
– Хоть сегодня! Только меня на месте не будет, вы там сами, хорошо?
– А ключ где взять? – Леша подумал, какая она все-таки тупая.
– Скажу мужу, он привезет.
Вот это была неприятная неожиданность. Леша Петюнин, как все сварщики, считал, что бабы ничего в сварке не понимают, а мужики – наоборот, инстинктивно разбираются. Хотелось бы готовую работу этой кукле сдавать, а не ее мужу.
– Давайте лучше завтра, – предложил он.
– А завтра мы уезжаем, – ответила она, – не переживайте, я доплачу вам за неудобства, но лучше закончить все сегодня.
Действительно, встретил его какой-то невзрачный мужик, Петюнин еще подивился, что у такой яркой тетки такой никакой муж. «Понятно, деньгами держит», понял все про них Леша и начал сгружать части будущей клетки. Мужик этот, в отличии от своей жены представился:
– Евгений! – и даже пожал Петюнину руку.
– Петюнин Алексей!
Но мужик оказался то ли глуховат, то ли глуповат:
– Петюня? – переспросил он.
«Какого черта!», ругнулся Петюнин и поправил его:
– Петюнин – фамилия моя, а зовут Алексей.
– Ага, – согласился мужик и стал внимательно наблюдать как Алексей сносит в подвал разобранную клетку, а потом решил, что ли таращиться как тот варить ее будет.
– Нельзя на сварку смотреть! – сказал ему Петюнин.
Мужик захихикал как дурачок и спросил:
– Знаете, анекдот такой есть?
– Какой анекдот?
– Что нельзя на сварку смотреть, – ответил тот, но вместо того, чтобы рассказать его, раз уже начал, только продолжал смеяться неприятным, бабским смехом.
Ну и пусть, главное, что тот в сварке понимал еще меньше, чем его жена и не начал умничать и спрашивать за что такие деньжищи плачены. Мужик еще немного покрутился, пока Леша его прямым текстом из подвала не выгнал.
Клетка получилась хорошая, крепкая. Мужик как-то узнал, что Леша закончил и вернулся:
– Надо еще замок приварить, – сказал и протянул Леше электронный замок.
– Сейчас сделаю! – заверил его Петюнин. Мужик не вышел, только отвернулся, чтобы глаза не испортить.
– Ну все, принимай работу, Евгений!
Мужик обошел клетку со всех сторон, зачем-то подергал прутья решетки, вроде бы мог разогнуть их своими дряблыми ручонками и сказал:
– Молодец ты, Петюня! Недаром тебя моя жена хвалила!
– Не Петюня я, а Алексей! – поправил его Леша.
Но мужик его не услышал, потому что в ту секунду включилась со страшным воем вытяжка. Он все кружил вокруг клетки, пробовал как дверца работает.
Петюнин дождался, когда вытяжка наконец смолкнет и сказал:
– Тут такое дело, Евгений, жена твоя обещала мне за срочность доплатить. Ну за то, что я сегодня закончу.
– Вот как? – мужик обернулся и посмотрел на Петюнина своими рыбьими навыкате глазами.
Леша хотел было уже сказать, что да черт там с доплатой, но решил, что нет, возьмет свое, раз обещано.
– А сколько? – спросил Евгений и даже в задний карман джинс полез за портмоне.
И Петюнин решил, что почему бы себе тыщенку – другую не накинуть и гладя прямо в рыбьи глаза честно сказал:
– Десятку.
Очнулся Петюнин не скоро. Тело успело затечь от долгого лежания. Покрутил головой и понял, что лежит на полу. В клетке.
– Ну как Петюня, пришел в себя? – спросил его заказчик.
Леша попробовал сказать, что его не Петюня зовут, но вместо этого из горла вырвался какой-то писк. Мужик прохаживался неспеша по комнате и с интересом поглядывал на него.
– Вот не знал я, что ты такой Петюна глупый и жадный. Нет, предполагал, конечно, но что вот настолько, не знал. Ты же не меня, не мою так называемую жену не узнал, а она тебе сказала, что мы уже у тебя кое-что заказывали. Вот не возникло у тебя вопросов? Заплатила она тебе сходу ни как за клетку, а как за целый зоопарк. А ты еще, дурачок, обрадовался, небось, подумал, что вот баба – дура, и давай еще больше наглеть. А самое главное, какое такое животное можно держать тут? – спросил он и обвел рукой вокруг, как бы предлагая всем убедиться, что и правда, глупость это, держать в этом глухом без окон подвале живое существо, – но ты не переживай, у тебя будет немного времени подумать о своих ошибках, я сегодня ничего с тобой делать не буду, подожду пока ты ослабеешь немного, а то вон какой ты здоровый бык, еле свалил тебя шокером.
Потом посмотрел в полные ужаса глаза Петюнина в упор и сказал уверенно:
– Нет, ты не дурак, Петюня! Ты форменный кретин! – и, развернувшись, направился к выходу.
– Я не Петюня, я Алексей! – закричал ему вслед Петюнин, но в этом момент включилась вытяжка и его никто уже не услышал.
Попутчица
Женщина вошла в купе и сразу как-то умело расположилась в нем, ловко впихнув свои многочисленные сумки в узкие щели, оставшиеся после размещения наших вещей, которые мы и рады были бы подвинуть, но нам казалось, что подвигать их некуда, а вот она нашла.
Я поздоровалась, она в ответ после приветствия спросила:
– Далеко едите?
– До конечной.
– А я до Киева. у меня там пересадка, – сказала она, так и не сообщив мне конечный адрес своего путешествия.
На вид ей было лет пятьдесят – пятьдесят пять, не больше, хотя тогда я и не умела точно определять возраст у людей, намного меня старше. Невысокая, ладная, черные как смоль, слегка волнистые волосы забраны в тугой пучок и лишь у лба выбиваются из гладкой прически кокетливыми завитками.
– Я – Вика, Виктория, победа значит, – странно представилась она.
Я назвала себя, а Макса решила, что представлю ей позже, когда он вернется в купе.
Виктория взяла полотенце и вышла, а я подумала, что интересно к кому она едет в такую даль, да еще с пересадками, взяв купе, хотя могла бы и полететь самолетом. Мы не полетели, потому что меня мучал токсикоз, но она здоровая, крепкая женщина, одетая неплохо, неужели поезд удобнее.
Проворными, крепкими руками, с коротко обрезанными, но оттого не менее красивыми ногтями, гладкими и
