мере, мне не придется делать это снова.
Он косится на меня, как будто думает, что я шучу, но потом бросает взгляд через мое плечо на то, какое лицо сейчас корчит Гейб, и пожимает плечами.
— Как хочешь, я не ввязываюсь в ваш бред связей. В классе есть еще три человека с низкоуровневыми способностями, у всех у них все хорошо, но все они все со своими Связанными и они в лучшей форме, чем ты.
Здорово. Отлично. Идеально. Я киваю и крадусь обратно к стене, где Гейб хмуро смотрит в землю, как будто это лично его разозлило. В комнате так шумно, что я почти не слышу, как он бормочет:
— Черт, лучше бы ты никогда не возвращалась.
***
Синяя команда получает доступ с левой стороны поля, в то время как красная — с правой. Я держусь в хвосте группы, в основном для того, чтобы не путаться под ногами, но также и для того, чтобы точно видеть, куда идут люди. Цель здесь состоит в том, чтобы пройти весь курс и не быть исключенной, и сейчас я нахожусь в невыгодном положении по сравнению со всеми остальными, так что любое преимущество, которое я могу себе дать, поможет.
Впереди группа парней, толкающихся и издевающихся друг над другом с той преувеличенной бравадой, от которой у меня закатываются глаза, и кучка девушек, хихикающих над их выходками. Все они одеты в крошечные шорты и обтягивающие майки, на которых видно много подтянутой кожи. Честно говоря, я завидую тому, как здорово они все выглядят, в то время как я здесь выгляжу как мешок картошки в слишком большой форме. Я всегда заботилась о своей внешности, но, находясь здесь, окруженная шепотом и осуждающими взглядами, я внезапно остро осознаю все свои недостатки.
Моя задница совсем не похожа на ту потрясающую, которую раскачивает девушка, глазеющая на Гейба. Он на секунду встречается со мной взглядом поверх ее головы, прежде чем подмигнуть ей, постоянно пытаясь вызвать у меня ревность. Моя связь недовольна, но я снова засовываю это себе в грудь, потому что пошел он к черту.
Он уже ясно дал понять, что не хочет меня, все его выходки, чтобы вывести меня из себя, просто чертовски ребяческие.
Я все еще занята тем, что выбираю все черты, которые хотела бы иметь у других девушек, когда раздается звонок и двери открываются. Гейб — один из первых парней, вступивших на поле, выскакивает из комнаты и исчезает в густой роще деревьев прямо у двери. Я медленно приближаюсь, бросая взгляд на задумчивые фигуры Вивиана и Грифона, прежде чем, наконец, перехожу на поле.
Оно становится намного больше, когда ты в нем находишься.
Я знала, что это место занимает обширную территорию, заборы тянутся на многие мили, но в тот момент, когда дверь за мной захлопнулась с оглушительным стуком, я поняла, что влипла по уши.
Единственный плюс в том, что мы не должны использовать наши дары, так что для меня это равные условия игры. Подождите, нет, это все равно несправедливо, потому что все остальные уже проходили курс раньше и знают, чего ожидать, и есть еще тот маленький факт, что они все натренированы, а я нет, но, по крайней мере, никто не собирается бросать огненные шары в мою голову или менять форму, или, черт возьми, становиться невидимым и перерезать мне горло.
Ладно, это последнее может быть моим выходом в свет.
Первое, что я должна сделать, это пробежаться трусцой до реки, которая, я уверена, не может быть настоящей. Финансирование, которое, должно быть, было потрачено на эту программу, просто безумно. Если бы я уже не знала, что Дрейвены чертовски богаты, я бы поняла это сейчас. Другие студенты все вместе пересекают ее, смеясь и подшучивая друг над другом, потому что для них все это обычное дерьмо, а я с грустью смотрю на свои шорты и ботинки.
Пробежать оставшуюся часть дистанции в мокрой обуви будет настоящей пыткой. Я могла бы их снять, кого, черт возьми, волнует, сколько времени это займет, но что, если там будут острые камни или… существа?
Если я подумаю о каком-нибудь существе, которое может быть в воде, вполне возможно, что я убегу с криком, что чертовски неловко, так что, думаю, я оставлю свои ботинки, будь прокляты промокшие ноги.
Я жду, пока все остальные переберутся через воду, наблюдая за ними. Там есть провал, если идти прямо по середине тропинки, и все избегают левой стороны, так что для этого должна быть причина.
Как только они снова исчезают за густыми деревьями, я принимаюсь за работу, морщась от мороза, но стискивая зубы и просто иду прямо. Я действительно, реально ненавижу это. Грязь настолько густая, что я чувствую, как она просачивается в мои ботинки, и когда я, наконец, добираюсь до другой стороны, мне приходится снимать обувь, чтобы попытаться очистить ее от слизи.
Когда я сделала все возможное, чтобы опустошить их и снова завязала кроссовки, я поднимаю взгляд и вижу, как Гейб убегает к деревьям, как будто он остановился, чтобы понаблюдать за мной. У меня в груди екает сердце, как будто это победа, что ему не наплевать на то, что я справлюсь, но, насколько я знаю, он надеялся увидеть, как я тону.
Печаль, которая охватывает его, когда я рядом, говорит о том, что он беспокоится обо мне, но я не хочу об этом думать.
Затем мне приходится пробежать еще четверть мили, земля гораздо более неровная и опасная в мокрой, скользкой обуви. Я замерзаю, и мои бедра натираются, благодаря воде и шортам, и я вроде как хочу умереть.
Я собираюсь позвонить Норту и содрать с него шкуру за это дурацкое занятие.
Деревья снова расступаются, и я нахожу, что большинство других учеников убегают от следующего препятствия, уже преодолев его и получив больше преимущества передо мной. Я замечаю спину Гейба, когда он оставляет меня позади, на этот раз не оглядываясь, и делаю глубокий вдох.
Вдоль столбов натянута колючая проволока, низко опущенная к земле, и студенты всей армией ползут под ней. К тому времени, как каждый из них выбирается на другую сторону, они покрыты грязью и землей, царапинами и порезами на руках, потому что это не для того, чтобы столкнуть нас всех, это для того, чтобы разрушить нашу волю и сломить нас.
На этот раз я не жду, чем дольше я смотрю на колючую проволоку, тем меньше мне
