Я села и осмотрелась. В большой палате на шесть человек, к счастью, кроме меня никого не было. На прикроватном столике стоял огромный букет с открыткой от Лойда. Он сетовал на недопонимание, извинялся и умолял не думать о нем скверно. Я разорвала открытку на мелкие кусочки, мысленно заверяя парня, что думать о нем скверно я не буду. И в принципе думать – тоже.
Меня внимательно осмотрела сухонькая старушка – лекарь, беспрестанно ворча о потерявшей всякий стыд молодежи. В отключке я была всю ночь и большую часть дня, но лечебный сон оказался лучшим лекарством. Меня признали работоспособной и отправили учиться. Точнее, сначала на выволочку к леди-ректор, а с завтрашнего дня уже учиться.
Я плелась наверх по ступеням, с ужасом представляя, что со мной сделает энт-Виллоу. Кабинет леди-ректор прятался за совершенно неприметной дверцей, открывая которую, я ожидала увидеть чулан для швабр и тряпок. И с огромным удивлением обнаружила небольшую приемную. За идеально пустым столом сидела девица и подпиливала ногти. Я нерешительно замялась на пороге, а та окинула меня взглядом и молча ткнула пилочкой в двустворчатые массивные двери. Нервно сглотнув, я пересекла приемную, постучала и, дождавшись раздраженного «Ну и?!», вошла.
В кабинете леди-ректор было ужасно накурено. Энт-Виллоу мрачно смотрела на меня поверх какой-то бумаги, от которой я ее, очевидно, отвлекла.
– Как себя чувствуешь? – спросила леди-ректор, откладывая бумагу в сторону.
– Спасибо, хорошо, – растерянно ответила я.
– Ты поняла, что это было?
Пришлось растерянно помотать головой.
– Это была дурман-трава. Безусловно, высшего качества, поэтом никто не отравился, но…
У меня от ужаса ноги подкосились. Дурман-трава – наркотик. Тяжелый, опасный наркотик, в числе эффектов которого числятся эйфория и мгновенное привыкание.
– Не вздумай падать в обморок. Я же сказала, высшего качества. Значит, выращенный без магии и не вызывает физического привыкания.
Я облегченно выдохнула.
– И все же я бы на твоем месте поостереглась общаться с этой компанией. Пусть даже они все имеют идеальную родословную, как у скаковых лошадей. Я понимаю, новые знакомства, соблазны и свобода от родительского контроля пьянит, но поверь, если бы не Раймонд, сложно сказать, чем бы закончилась та вечеринка. В Древе познания многие теряют привычные маски, а за ними, к сожалению, иногда спрятаны те еще чудовища.
В чем я имела сомнительное удовольствие убедиться.
– Раймонд? Энт-Тёрн? – уточнила имя своего спасителя.
– Да, он. По совершенно счастливому стечению обстоятельств юноша проходил мимо и твой чрезвычайно бледный вид его насторожил. Так насторожил, что они с энт-Айви мне пол-этажа разнесли, пока выясняли отношения.
Значит, звуки мне не померещились. Я могла увидеть настоящую боевую магию, если бы так не вовремя не упала в обморок.
– Что с ним?
– С энт-Айви? Я его исключила…
– Да нет, – тряхнула головой, – с Раймондом?
– Энт-Тёрн получил выговор за применение боевой магии в стенах академии, и ему назначено наказание в виде полезной трудовой повинности в теплицах энт-Эпли. Насколько я знаю Мелиссу, вот прямо сейчас он окучивает грядки злокота.
– Но он же спас меня!
– Он мог вас и так спасти, но предпочел еще и выкорчевать вековой паркет, – раздраженно ответила энт-Виллоу. – Вам, юная леди, мое первое и последнее устное предупреждение. В следующий раз я буду вынуждена уведомить вашу мать о подобном безобразии. Но, надеюсь, этого не случится.
Я мрачно смотрела в пол, размышляя, что после такого письма матушка выкорчует ворота и отконвоирует меня в семейное Древо. И даже энт-Виллоу не сможет ее остановить.
– Можешь идти, – кинула леди-ректор, снова утыкаясь в какие-то бумаги, потеряв ко мне всякий интерес.
Выйдя из кабинета, я на мгновение задумалась. До ужина еще было достаточно времени, но вместо учебников я решила оправиться подышать свежим воздухом.
– Вы не подскажете, где находятся теплицы энт-Эпли? – я обратилась к секретарю леди-ректор, что закончила точить ногти и теперь с отсутствующим видом наматывала локон на палец.
– Внизу, конечно, – удивленно ответила девушка.
– А «внизу» – это где конкретнее? – осторожно поинтересовалась я, чувствуя себя особенно глупо.
Девушка закатила глаза, сделала пасс рукой, и над столом возникла золотая полупрозрачная копия Древа познания, окруженная невысоким забором. Секретарь крутанула пальцем, и моделька крутанулась вслед за ним.
– Вот тут, – она ткнула пальцем, – центральный вход. Вот здесь, – повернула Древо, – один из выходов во двор. А вот это, – она развела пальцы, будто натягивала нить, и изображение увеличилось, – теплицы.
И посмотрела на меня, удостоверяясь, насколько я поняла. Я-то поняла, но магия выглядела по-настоящему завораживающей, поэтому несколько запоздало кивнула, рассеянно поблагодарила девушку и отправилась искать те самые теплицы.
Как ни странно, нашла я их без особых приключений, хотя морально уже была готова петлять по лабиринтам лестниц и коридоров. Во дворе было тихо. В мягком рассеянном свете изредка мерцала магическая пыльца толуса. Неширокая тропинка из желтой щербатой брусчатки вела в сторону от дверей в обход Древа познания.
Теплицы представляли собой довольно высокие стеклянные строения с каркасом из белого дерева. Я заглянула в первую – там вовсю цвел магический родственник подсолнуха – толус. Как и подсолнух, он отличался особенной любовью к свету и всегда поворачивался вслед за солнцем. Стоило мне просунуть голову в дверной проем, как сотня любопытных идеально-белых цветов повернулась ко мне. Признаться честно, у нас дома в саду рос один толус, но он был не социальный и всех игнорировал. Поэтому, когда на меня уставилась вся теплица, осталось лишь тихо ойкнуть и аккуратно прикрыть за собой прозрачную дверь.
В следующей теплице ничего не росло, зато там были аккуратные грядки из жирного чернозема и одна противно жужжащая оса.
В третьем стеклянном домике хищная лиана душила козленка. Козленка было жалко, но пока лиана душила, зубастая венира уже отожрала обе задние ноги животного. Меня передернуло от увиденного и, преисполненная ожиданиями встретить очередную гадость, я заглянула в следующую теплицу.
Эта теплица была больше предыдущих, и в ней прямо от входа начинались заросли баюн-ягоды, загораживая обзор. Росла эта ягода красными гроздьями на высоких кустах, являлась основным ингредиентом для снотворных зелий и была совершенно бесполезна, сорванной просто так. Из-за кустов раздавался монотонный звук, так что в полной уверенности, что нашла искомое, я продралась через заросли.
За кустами вид открывался дивный. Ровные рядки грядок злокота, и Раймонд с мотыгой в руках. Парень был весь в мыле: мокрые разводы на рубахе, волосы спутанные и тусклые, штаны в пыли. Он остервенело орудовал садовым инвентарем, окучивая злокот, а я замерла. Шла сюда с таким решительным намерением что-то сказать, но, увидев Раймонда, внезапно растерялась.
