Он, подняв руку, мягко коснулся моей щеки, от чего у меня по всему телу растеклось странное тепло. Потом снова раздался его глубокий рычащий бас. Да, при таком объеме грудной клетки, такой голос не удивителен.
— Поверь мне, девочка, физическая боль — это еще не самое страшное в нашей жизни.
Я удивленно посмотрела на него и только сейчас осознала, что пару минут назад сильно боялась толпы оборотней за дверью, а сейчас стою наедине с одним из них и задаю глупые вопросы. Нервно сглотнув, отступила на пару метров, тут же упершись в кровать. Судорожно оглянулась и, подойдя к креслам, прижала к одному из них свою многострадальную пятую точку, а потом с видом не сильно упитанного кролика перед очень голодным удавом снова решилась посмотреть на него. В какой-то момент мне показалось, что ему больно, таким напряженным взглядом, он смотрел на меня. Я не выдержала и спросила:
— Кто ты такой? И зачем я тебе нужна?
— Я Тьерри Себастьян Морруа, глава европейского совета, но самое главное, что отныне я твоя половина и твоя тень. Не бойся меня, я не причиню тебе вреда и никогда не сделаю больно.
Его пронизывающий, пристальный, убеждающий взгляд старался заглянуть глубоко в душу. Осмелев, я задала сильно тревожащий меня вопрос:
— Я хотела спросить, мои друзья и Изабель, они не пострадали? Вы не причинили им вред?
Не меняя своего положения, он только чуть качнул головой:
— Нет, они не пострадали. Пока!
Я встревожилась при слове "пока".
— Что значит пока?
Видя мое состояние, он сделал шаг в мою сторону, но заметив, что я снова напряглась, остановился и прохрипел, словно ему горло наждачной бумагой обработали:
— Не бойся меня, малышка, я не причиню вреда ни тебе, ни твоим друзьям, пока они тебе дороги!
Хмм… последнее дополнение меня немного заинтересовало.
— Ты нет, а вот Жак или другие твои не совсем люди?
Я заметила, что в его глазах снова блеснула усмешка, не затронувшая лица.
— Умная девочка! Не волнуйся, без моего приказа никто не посмеет причинить вред твоим друзьям. А на тебя даже голос повысить никто не посмеет, не то что дотронуться.
Совсем осмелев и даже почувствовав толику уверенности, я попросила:
— Ты знаешь, у меня после этого зелья, которым вы меня усыпили, горько во рту и тошнит немного. Можно мне воды?
Все также не отрывая от меня своих глаз, он чуть громче рыкнул:
— Жак, воды!
Через пару секунд в комнату вошел Жак, от вида которого, я снова растеряла всю уверенность и вжалась в кресло. Заметив мои телодвижения, он остановился и, неуверенно посмотрев на Тьерри, передал ему бокал и бутылку минералки. Тот в свою очередь, не отпуская мой взгляд, подошел к столику и поставил все на него. Чуть помедлив, он налил воды в бокал и, подвинув его ко мне, сел на соседнее кресло. Отпив воды, я, нервничая, смотрела то на Жака, то на дверь, за которой скрывалось столько чужих и непонятных для меня мужчин. Жак тяжело вздохнул и, уже выходя за дверь, произнес:
— Через полчаса посадка в аэропорту. Транспорт ждет и на месте все готово.
Наша посадка и моя дальнейшая транспортировка до поместья Морруа, которое напоминало скорее средневековый замок с прилегающими к нему обширными лесными угодьями, прошло за несколько томительных и полных тревог часов. Но странное дело, в присутствии более крупного и более устрашающего, чем остальные виденные мной веры, Тьерри, я чувствовала себя гораздо спокойнее и безопаснее. Не смотря ни на что, я с интересом крутила головой, осматривая окрестности и местные достопримечательности, которые мы проезжали.
Во дворе замка, к которому вела хорошо асфальтированная аллея, была внушительная площадка для парковки автомобилей, говорившая о том, что гости здесь не редкость. В холле меня встречал приличный штат слуг и, судя по запаху, все люди. Как у Макгрантов обслуживающим персоналом были исключительно люди. Как говорится, не царское это дело горшки мыть! Помимо слуг со всех сторон на меня смотрели веры. Весьма угрюмые, но с неподдельным интересом рассматривающие меня. Среди мужчин оборотней я насчитала всего четыре женщины вера, которые, заметив, что я смотрю на них, довольно искренне улыбались. Но все же увидев в первый момент такую толпу и чувствуя позади себя не меньшее количество мужиков, я инстинктивно прижалась к Тьерри, а потом вообще схватила его за руку. Рядом с ним находился мой островок безопасности, и я следовала за ним, ни на секунду не отрываясь. В какой-то момент я поняла, что одной рукой держу его за рубашку, а второй рукой обнимаю за талию, при этом он сам крепко собственнически прижимает меня к себе. Сначала я попыталась отстраниться, но меня только крепче прижали и, подняв голову, я увидела, что он смотрит на меня.
— Я рад, что меня ты боишься гораздо меньше, чем остальных.
Смутившись, я все-таки освободилась из его объятий, но взяла за руку, чтобы не нервничать. Нас встречал смуглый брюнет с выдающимся носом, который его совсем не портил, и поразительно зелеными глазами. Он, склонив голову в поклоне, хрипло сказал, с улыбкой глядя на меня, но обращаясь к Тьерри:
— Поздравляю, монсир, с добычей! Нелегкая выдалась для тебя охота.
— Приветствую Вас, Милана Лисовская, отныне Морруа, первая женщина клана Морруа и хозяйка этого дома. Теперь это Ваш дом, и мы искренне рады этому факту, он слишком долго стоял без хозяйки.
Тьерри нахмурился, глядя на улыбающегося мне мужчину.
— Милана, это мой троюродный кузен, и его зовут Рене Жан Поль Морруа. Жаловать и любить его не прошу. Более того, запрещаю.
И так странно посмотрел на Рене, улыбка которого завяла на корню, и он поспешно направился встречать остальных. Оглянувшись назад, я заметила, что Рене, Жак, Поль и остальные с тревогой смотрят в спину Тьерри. Не понимая причины их нервозности, я крепче сжала его руку, чуть привалившись к нему всем телом. Я устала, очень сильно устала. Но странное дело, устала я-человек, а я волчица хотела немного размяться и побегать. Она тоже устала, но свою усталость хотела ликвидировать другим способом. Заметив мое состояние, Тьерри проводил меня на второй этаж в роскошные апартаменты. Огромная спальня, гардеробная и ванные комнаты поражали своими размерами, изящной, старинной мебелью, красотой интерьера, а главное, количеством нарядов и обуви в гардеробе. Заметив мой недоуменный взгляд, мне пояснили.
— Как только мы вычислили тебя после того, как ты исчезла в Берлине и объявилась в Москве, мы выяснили твои размеры, привычки, пристрастия и заранее подготовили все необходимое на первое время. Пока ты сама не захочешь заняться шопингом.
Он снова стоял и смотрел на меня, ожидая моей реакции, которая не заставила себя ждать:
— Тут шмоток накуплено столько, что с шопингом можно не торопиться лет этак десять.
— Милана, я прожил больше тысячи лет и за это время успел собрать так много всего, что ты спокойно можешь купить себе какую-нибудь страну ради развлечения, а уж про вещи я вообще молчу.
