Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 182
православным воздерживаться от пьянства[140]. В этом «увещевании» поучение о пагубности брадобрития выглядит еще более странно: усиливается впечатление о его вставном характере.
И действительно, мы и вовсе не обнаружим поучения о пагубности брадобрития, если обратимся к ранним спискам первого Окружного послания патриарха Адриана. Этот текст отсутствует в сборнике, который 27 марта 1716 г. был прислан из Новгорода царевичу Алексею[141]. Наконец, поучение о брадобритии отсутствует также в самом раннем списке – в сборнике конца XVII в. из Синодального собрания, принадлежавшем известному московскому ученому монаху Евфимию Чудовскому[142]. Причем в этом списке содержится киноварная правка, сделанная рукой самого Евфимия, а также его же вклейки, свидетельствующие о подготовке данного текста к печати. Надо полагать, что это один из последних, а может быть и последний вариант текста перед предполагавшейся публикацией.
Евфимий Чудовский являлся, по словам глубокого знатока его творчества Т. А. Исаченко, «одной из центральных фигур русской общественной жизни второй половины XVII в., последовательным продолжателем традиций русско-византийского культурного синтеза, ярким и своеобразным представителем школы московских традиционалистов»[143]. А. В. Флоровский называл Евфимия «главой „греческой“ партии, направления в духе „греческого учения“ Епифания Славинецкого»[144]. Некоторые историки полагали, что Евфимий Чудовский при патриархе Адриане утратил свое прежнее влияние. Так, по словам А. С. Лаппо-Данилевского, «патриарх Иоаким <…> по прибытии братьев Лихудов уже несколько охладевший к иноку Евфимию, скончался в том же 1690 году. Его преемник патриарх Адриан относился довольно холодно к Евфимию. В том же году он обвинил чудовского монаха за напечатание в месячных минеях „странных речений“ и удалил его от должности справщика. Хотя Евфимий, вероятно, и после того не совсем прекратил свою деятельность, однако до самой смерти своей (1705 г.) ему не удалось вернуть себе прежнее влияние»[145]. Позже Лаппо-Данилевского поддержал А. П. Богданов[146].
Но в действительности устранение Евфимия от должности справщика Московского печатного двора, происшедшее в июле 1690 г. (то есть в период межпатриаршества, а не при Адриане) по царскому указу[147], вовсе не привело, как полагали некоторые исследователи, к его удалению из Москвы[148]. Расходные книги Патриаршего казенного приказа свидетельствуют о том, что чудовский ученый монах Евфимий все время находился при новом патриархе, исполняя различные весьма важные и ответственные поручения (Адриан, бывший в 1678–1686 гг. архимандритом Чудова монастыря, несомненно, хорошо знал Евфимия). Например, именно Евфимий Чудовский по указу Адриана редактировал текст, который был размещен «на дщице» перед гробом недавно почившего патриарха Иоакима[149]. 18 октября 1690 г. Евфимий Чудовский получил деньги за подготовку выписок из хранившихся в Успенском соборе Московского Кремля «полных месечных болших прологов <…> в которое число которых святых жития, синоксари, и повести, и поучения»[150]. Начиная с 1691 г. Евфимий Чудовский руководил работой большой группы книжников, которая занималась переводами книг, полученных от Иерусалимского патриарха Досифея. Переводам этих книг придавалось особое значение: они рассматривались как своеобразное оружие для утверждения православия и борьбы с ересями[151], что было крайне важно для реализации программы патриарха Адриана, сформулированной в его Окружном послании (см. п. 15 в этой книге). Труды переводчиков оплачивались из казны патриарха. Например, за перевод книги греческого ученого Мелетия Сириги «на кальвины и на лютераны», осуществленный «в Чудове монастыре у справщика монаха Евфимия», в декабре 1692 г. сотрудники Московского печатного двора Николай Семенов и Федор Поликарпов получили по 2 рубля[152]. Все эти фрагментарные сведения, извлеченные из бухгалтерских документов патриаршего казначея, подтверждают свидетельство современника и почитателя Евфимия Чудовского – иеродиакона Дамаскина: «Все знают, что как милостив был патриарх к Евфимию с самого начала, таким остался и до самой своей смерти. Подобно Иоакиму, и Адриан, от начала своего патриаршества и до конца жизни, был милостив к Евфимию»[153]. Патриарх был не просто «милостив» к Евфимию Чудовскому: последний, как мы видим, играл исключительно важную роль в его команде[154].
Первое Окружное послание патриарха Адриана, с которым он, по всей видимости, обратился к пастве в самом начале своего правления, ставило в качестве главной цели нового патриаршества борьбу с западными ересями, которые вкрадывались в православный мир прежде всего посредством проникновения чужестранных обычаев, угрожая православному миру разрушением. Очевидно, не случаен тот факт, что в подготовке данного текста принимал непосредственное участие Евфимий Чудовский, «глава „греческой“ партии» (А. В. Флоровский), параллельно занимавшийся переводами книг, которые должны были составить основу для реализации программы борьбы с западными ересями и утверждения православия. Правда, специальное поучение о брадобритии в первоначальном тексте отсутствовало, но оно, несомненно, подразумевалось под общим понятием «чужестранных обычаев»[155].
Но в таком случае какое же «постановление патриарха» о «немедленном отлучении от Церкви» за брадобритие имел в виду Гвариент?
В рукописном сборнике Евфимия Чудовского из Синодального собрания ГИМ, куда входит самый ранний список программного Окружного послания патриарха Адриана, имеется оригинальное оглавление[156], согласно которому в сборнике когда-то содержалось еще одно обширное поучение патриарха Адриана на 15 листах. Однако эти листы впоследствии почему-то оказались удалены из данного сборника, причем это произошло, скорее всего, еще в XVIII столетии. Во всяком случае, данного текста не было уже в середине XIX в., когда рукописи Синодальной библиотеки описывали А. В. Горский и К. И. Невоструев[157]. В оглавлении сообщается, что это удаленное из рукописи поучение патриарха Адриана начиналось с размышления «о разнстве (то есть различии. – Е. А.) мужеска полу и женскаго»[158]. Это указание позволяет нам уверенно соотнести данное произведение с широко распространенной в списках XVIII–XIX вв. проповедью патриарха Адриана, специально посвященной обоснованию греховности брадобрития и установлению церковных санкций за нарушение заповеди брадоношения, которая как раз и начинается с тезиса о том, что Бог не случайно положил «разнство в виде» (то есть видимое различие) между мужчиной и женщиной[159].
На этот текст, который мы в дальнейшем будем называть Окружным посланием против брадобрития, впервые обратил внимание еще Г. В. Есипов. Он и опубликовал его в приложении ко второму тому книги «Раскольничьи дела XVIII века» 1863 г.[160] Публикации Есипова было суждено сыграть значительную роль в историографии. Историки довольно часто обращались и продолжают обращаться к этому самому яркому полемическому произведению последнего русского патриарха московского периода, ссылаясь на документальное приложение Г. В. Есипова[161]. Между тем данная публикация была выполнена по одному-единственному списку, сохранившемуся в составе старообрядческого рукописного сборника начала XVIII в., который был приобретен известным коллекционером
Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 182
