гневом, поражали его и копьями, и мечами. Сам Велизарий всех тех, которые выступали против него, убивал одного за другим. В такой опасный момент особенно ярко проявилась любовь к нему его копьеносцев и щитоносцев: все, окружив его, проявили такую доблесть, какой, думаю, до этого дня не проявлялось ни к какому иному человеку. Выдвинув свои щиты перед военачальником и его конем, они принимали все стрелы на себя и отражали нападавших, отталкивая их от Велизария. Так вся эта схватка была направлена на одного человека. В этом тяжелом столкновении из числа готов пало не меньше тысячи человек, и при этом все это были люди, сражавшиеся в первых рядах; пали многие лучшие из близких к Велизарию, в том числе Максенций, его телохранитель, совершивший много славных дел против врагов. Велизарию же в этот день выпала такая счастливая судьба, что он не был ранен и не был даже поражен стрелой, хотя вся битва была направлена на него одного».
В конце концов, из Константинополя прибыла подмога, и готы после упорного сопротивления были разбиты. Потрясенные доблестью Велизария, они предложили ему стать их королем. Но тот был, похоже, фанатично предан имперской идее, которая воплощалась для него в личности Юстиниана, и соблазну не поддался.
А между тем, самому императору нашептывали о Велизарии недоброе: что мол, и безмерно обогатился он в италийском походе, и что гвардия его предана лично ему, а вовсе не василевсу. Юстиниан слушал, но выводов пока не делал.
Вместо этого послал полководца на новый фронт – изгнать персов из Палестины. Там и вовсе случилось чудо – Шахиншах во главе со своей армией был устрашен одним именем Велизария и ушел обратно за Евфрат.
Но в Константинополе Велизария ждал не триумф, а опала. Дело в том, что императора угораздило серьезно заболеть, пока полководец геройствовал в Палестине. Наследников он не имел. И императрица Феодора поняла, что в случае смерти василевса многие могут сделать ставку на Велизария.
Когда император поправился, Феодора убедила его лишить полководца всех полномочий и отлучить от двора. При тогдашних раскладах это означало, что казнь может последовать в любой момент. Велизарий так это и понял. Но вместо поисков выхода и возможного сопротивления, а то и бунта, просто впал в депрессию.
Ситуацию разрешила его жена Антонина, подруга Феодоры по ее развратной юности. В отличие от императрицы, она не оставила этих увлечений и после замужества. Говорили, что Велизарий, в прямом смысле, околдован ею, поскольку не раз буквально заставал ее с поличным, но всегда позволял себя убедить, что он, мол, все неправильно понял. На этот раз Феодора (которая уже убедилась в его невиновности) и Антонина решили просто поиздеваться над великим воином, впавшим в полную прострацию.
Прокопий Кесарийский так описывает произошедшее:
«Как-то Велизарий, по обыкновению, рано утром явился во дворец в сопровождении немногих жалких личностей. Не удостоившись расположения ни василевса, ни василисы и, сверх того, будучи подвергнут там оскорблениям со стороны людей ничтожных и презренных, он на исходе дня отправился домой, по дороге то и дело оглядываясь по сторонам и всматриваясь во все места, откуда он мог ждать подкрадывающихся к нему убийц. В подобном трепете вступив в свой дом, он сел в одиночестве на ложе, и ничто достойное не шло ему на ум, он даже забыл о том, что он мужчина. Постоянно в поту, с головокружением, в отчаянии впав в сильную дрожь, он терзался низменными страхами и трусливыми, совершенно не свойственными мужам тревогами. Антонина же, якобы не ведая, что происходит, и якобы не ожидающая того, что должно произойти, то и дело ходила взад и вперед, делая вид, что страдает изжогой: они все еще относились друг к другу с подозрением. Между тем уже после захода солнца из дворца явился некто по имени Квадрат. Пройдя через внутренний двор, он неожиданно встал перед дверью, ведущей на мужскую половину, сказав, что он послан сюда василисой. Когда Велизарий услышал об этом, он, раскинув руки и ноги, упал навзничь на ложе, совсем готовый к гибели. Настолько всякое мужество покинуло его. Не успев войти к нему, Квадрат показал ему послание василисы. Послание это гласило следующее: “Что ты причинил нам, о любезный, ты и сам знаешь. Я же, многим обязанная твоей жене, решила простить тебе все твои прегрешения и дарю ей твою душу. Итак, отныне можешь быть спокойным и за свою жизнь, и за свои богатства. Каким же ты окажешься по отношению к ней, нам покажут твои будущие поступки”. Прочитав это, Велизарий от радости подскочил до небес и, желая вместе с тем выказать перед присутствующим свою признательность, тотчас же встал и пал ниц к ногам своей жены. Охватив обеими руками ее голени, он принялся языком лизать то одну, то другую ее ступню, называя ее источником своей жизни и спасения и обещая отныне быть ей не мужем, но верным рабом. Из его богатства василиса отдала тридцать кентинариев василевсу, остальное вернув Велизарию».
Так или иначе, Велизарий снова получил войско и отправился подавлять восставших в Италии остготов. На этот раз особых успехов он, впрочем, не снискал. Реальных сил в его распоряжение не предоставили. Тем не менее, через несколько лет он в последний раз блеснул, отразив атаку на Константинополь болгар со славянами.
А после наступила уже вовсе глухая опала с конфискацией. Дело в том, что был раскрыт вполне реальный заговор, и один из его участников под пыткой показал, что Велизарий, мол, был в курсе. Полководца не казнили, но выслали из столицы и лишили всего нажитого непосильным трудом.
За год до смерти Велизарий внезапно был прощен. Ему даже вернули часть состояния. Юстиниан подводил итоги и своей жизни тоже. И по Велизарию он вот так соизволил определиться. Умерли император и его верный пес-воин в один год.
Иосиф Бродский написал про маршала Жукова:
«Кончивший дни свои глухо, в опале,
Как Велизарий или Помпей…»
Насчет Помпея поэт перепутал. Тому отрубили голову в Египте, где он пытался скрыться от Цезаря. От того самого Цезаря, стать которым Велизарий никогда не мог решиться…
«Искал хуже, но не нашел»
После Великого Юстиниана к власти пришел его племянник Юстин. Но на порфиру претендовал и другой Юстин, сын Германа, двоюродного брата императора. Поначалу тезки пришли к согласию, что один займет престол, а второй получит следующий в иерархии пост. Но случилось иначе. Юстин II «одержимый двумя пороками – наглостью и малодушием» (Евагрий) снял родственника с поста
