еще пригодится.
Заходя в кафе, я старался быть готовым к чему угодно. Мне уже доводилось видеть холодильники, за которыми скрывались банкетные залы. Или библиотеки, которые на поверку оказывались темным логовом сектантов. Вот я и решил, что место, похожее на кафе-мороженое, на деле, скорее всего, было чем-то совершенно иным — скажем, полигоном для испытания взрывоопасных мелков. (Ха! Вот что ждет тех, кто пишет на стенах, Джимми!)
Но если кафе и было подделкой, то со своей задачей оно справлялось на ура. Интерьер в точности напоминал ресторанчик пятидесятых годов, вплоть до пастельных цветов, столов со стульями и официанток в красно-белых полосатых юбках. Правда, банановые сплиты и шоколадные коктейли эти самые официантки разносили людям в нарядах на средневековый манер.
Знак на стене с гордостью возвещал о том, что мы находимся в НАСТОЯЩЕМ ТИХОЗЕМСКОМ РЕСТОРАНЕ. Когда мы с тетей Закией зашли внутрь, все буквально замерли. Снаружи у окон тоже толпились люди, и все они пялились на меня.
— Все в порядке, ребята, — объявила тетя Закия. — На самом деле он не такой уж интересный. Да и вообще, он вроде как попахивает, так что на вашем месте я бы близко не подходила.
Я залился густым румянцем.
— Заметил, как я отвадила от тебя этих подхалимов? — добавила она, похлопав меня по плечу. — Позже поблагодаришь, дорогой. Пойду найду Фолсома! — Тетя Закия протиснулась через забитый людьми зал. Стоило ей исчезнуть, как местные начали подступать ко мне, не обращая внимание на ее предупреждение. Держались они, впрочем, неуверенно; даже мужчины среднего возраста выглядели по-детски застенчивыми.
— Эм… могу я вам чем-то помочь? — спросил я, пока фанаты обступали меня со всех сторон.
— Это ведь вы, да? — спросил один из них. — Алькатрас Потерянный?
— Да я бы и не сказал, что чувствую себя таким уж потерянным, — ответил я, все больше чувствуя себя не своей тарелке. Они были так близко и смотрели на меня с таким восхищением… в общем, я даже не знал, как на это реагировать. Какому протоколу должна следовать пропавшая в далеком прошлом знаменитость, впервые явив себя публике?
Проблему решил мой юный фанат, наверное, лет семи. Он вышел вперед, держа в руках стеклянную пластину в форме квадрата шириной пять-шесть дюймов. Он был плоским и прозрачным, будто вырезанный из оконного стекла. Трясущейся рукой мальчик протянул его мне.
«Ну ладно, — подумал я, — как-то это странно». А потом взял предложенный кусочек стекла. Стоило мне коснуться пластины, она начала светиться. Мальчик энергично выхватил стекло, и я увидел, что на нем остались светящиеся отпечатки моих пальцев. Видимо, так в Свободных Королевствах брали автографы.
Вслед за мальчиком стала напирать и остальная толпа. У некоторых были квадратные пластины из стекла. Другие хотели пожать мне руку, сфотографироваться вместе со мной, или просили, чтобы я своим Талантом сломал им какую-нибудь личную вещь на память. Кого-то эта движуха, наверное бы, вывела из себя, но мне, которого все детство то подкалывали (за то, что я ломал все подряд), то боялись (за то, что я ломал все подряд), толика лести пришлась очень даже в тему.
В конце концов, разве я этого не заслужил? Именно я помешал Библиотекарям заполучить Пески Рашида. Я победил Блэкберна. Я спас отца от ужасов Александрийской библиотеки.
Дедушка Смедри был прав; пришло время расслабиться и просто насладиться собой. Я оставлял отпечатки больших пальцев, позировал для фото, жал руки и отвечал на вопросы. Когда тетя Закия вернулась, я с жаром рассказывал толпе о своем первом проникновении в библиотеку на пару с дедушкой Смедри. Именно в тот день я понял, что могу стать неплохим писателем. Похоже, что у меня были способности к сочинению разных историй. Я дразнил зрителей, рассказывая о том, что их ждет впереди, и никогда не раскрывал концовку целиком, а лишь оставлял намеки.
Кстати говоря, вы знали, что позже, аккурат в тот же день, планировалось покушение на жизнь короля Дартмура?
— Ладно, ладно, — объявила тетя Закия, расталкивая в стороны кое-кого из моих фанатов. — Дайте парню немного места. — Она схватила меня за руку. — Не волнуйся, дорогой, я тебя спасу.
— Но…!
— Можешь не благодарить, — перебила тетя Закия. А затем, повысив голос, объявила:
— Всем держать дистанцию! Алькатрас прибыл к нам из Тихоземья! Вы же не хотите подхватить одну из его чудо-странных болезней!
Я увидел, как у многих побледнели лица, и толпа отпрянула назад. Затем тетя Закия отвела меня к столику, за которым сидели двое. Одним из них был парень двадцати с чем-то лет, с черными волосами и ястребиным лицом, которое отчасти казалось мне знакомым. Я догадался, что это, должно быть, и есть Фолсом Смедри; он сильно походил на своего брата Квентина. Напротив него сидела смуглая девушка в темно-бордовой юбке, белой блузке и очках на цепочке.
Я, признаться, не ожидал, что Библиотекарша окажется настолько симпатичной или юной. Все Библиотекари, которых мне доводилось встречать до сего дня, красотой явно не блистали. Впрочем, большинство из них на тот момент пытались меня прикончить, так что на этот счет я, пожалуй, слегка необъективен.
Фолсом встал из-за столика.
— Алькатрас! — воскликнул он, протягивая мне руку. — Я Фолсом, твой кузен.
— Рад знакомству, — сказал я в ответ. — Какой у тебя Талант? — (Я уже приучился задавать этот вопрос при знакомстве с каждым новым Смедри. Сидеть за обеденным столом со Смедри, не зная его Таланта — это примерно как брать в руки гранату, не зная, выдернута ли из нее чека.)
Фолсом скромно улыбнулся, и мы обменялись рукопожатиями.
— Талант у меня не то чтобы сильно выдающийся. Видишь ли, я плохо танцую.
— А, — сказал я. — Впечатляет.
Я хотел придать своим словам больше искренности. Но это было непросто. Тяжело хвалить человека за то, что он никудышный танцор.
Фолсом радостно улыбнулся, отпустил мою руку и жестом предложит сесть за стол.
— Здорово, что мы, наконец-то, познакомились, — поделился он. — О, и кстати говоря, нашему рукопожатию я бы поставил оценку четыре из шести.
Я занял место за столом.
— Прошу прощения?
— Четыре из шести, — повторил он, усаживаясь рядом. — Сносная твердость и хороший зрительный контакт, но слегка затянуто. А вообще, позволь представить Гималайю Скальски, бывшую жительницы Тихоземья.
Я мельком взглянул на Библиотекаршу, а затем неохотно протянул ей руку. Отчасти я ожидал, что в ответ она вытащит пистолет и выстрелит в меня. (Ну или, по крайней мере, отчитает за не сданные вовремя книги.)
— Приятно
