существуют, — продолжала она, не обращая внимания на мою попытку вмешаться. — Но твой отец попросту спешит с выводами. Это вопрос требует гораздо большего изучения, чем он в него вложил! Изучения людьми, которые лучше разбираются в чистой силиматике, чем этот шаромыга. О, кстати говоря, похоже, у тебя на носу зреет прыщ. Какая досада, что вон тот мужчина в соседней карете только что сделал твой снимок.
Я подпрыгнул и глянул вбок, где притормозил другой экипаж. Сидевший в ней мужчина держал в руках стеклянные квадраты где-то с фут шириной и, направив на нас, хлопал по ним пальцами. И хотя для меня все это было по-прежнему в новинку, я был более, чем уверен, что этот агрегат был чем-то вроде тихоземской фотокамеры. Заметив, что он привлек мое внимание, незнакомец опустил стеклянные пластины, наклонил свою кепку в мою сторону и поехал дальше.
— И что это было? — спросил я.
— Ну, дорогой, ты ведь прямой наследник семьи Смедри — да еще и Окулятор, выросший в Тихоземье. Это, скажем так, привлекает внимание окружающих.
— Люди про меня знают? — удивился я. Я знал, что родился в Нальхалле, но считал, что в Свободных Королевствах уже об этом забыли.
— Конечно знают! Ты настоящая знаменитость, Алькатрас — Смедри, который таинственным образом исчез в раннем детстве! О тебе написаны сотни книг. Когда несколько назад до нас дошла новость, что ты рос в Тихоземье, это только подогрело всеобщий интерес. Думаешь все эти люди пялятся на нас из-за меня?
Мне еще не доводилось бывать в Нальхалле (еще бы), поэтому люди, которые стояли вдоль улицы и наблюдали за дорогой, вовсе не казались мне чем-то из ряда вон. Теперь же я заметил, что многие из них указывали на нашу карету.
— Битые Стекла, — прошептал я. — Я прямо как Элвис.
Вы, жители Свободных Королевств, можете и не знать этого имени. В прошлом Элвис был могущественным тихоземным монархом, известным своими пылкими речами перед согражданами, диковинной обувью и тем, что на самого себя походил меньше, чем его подражатели. В итоге он бесследно исчез при таинственных обстоятельствах в ходе секретной библиотекарской операции.
— Понятия не имею, кто это, дорогой, — сказала в ответ тетя Закия. — Но кем бы он ни был, в известности он тебе явно уступает.
Я ошарашенно сел на место. Дедушка Смедри и остальные уже пытались объяснить мне всю важность нашей семьи, но я так и не понимал этого до конца. У нас был замок размером с королевский дворец. Мы распоряжались несметными богатствами. Владели магическим даром, которому остальные могли лишь завидовать. О нас были написаны целые полки книг.
Именно тогда, во время той самой поездки в карете, до меня, наконец, дошло. Мне стало ясно. Я знаменит, — подумал я, расплываясь в улыбке.
Этот момент стал крайне важной вехой на моем жизненном пути. Именно тогда я начал понимать, какая сила сосредоточена в моих руках. Слава меня не пугала. Она меня будоражила. Вместо того, чтобы прятаться от людей с силиматическими камерами, я начал махать им рукой. Тогда они стали с еще большим рвением наводить на меня свои стекла, и их внимание грело мне душу. Грело так, будто я купался в лучах солнечного света.
Говорят, что слава мимолетна. Что ж, ко мне она цеплялась с упорством прилившей к тротуару жвачки, почерневшей от того, что по ней прошлись добрую тысячу раз. Я так и не смог ее стряхнуть, как ни старался.
Еще говорят, что слава поверхностна. Но легко сказать, когда сам не провел все свое детство, кочуя от семьи к семье, отвергнутый и брошенный из-за проклятья, заставляющего ломать все, чего ни коснешься.
Слава чем-то похожа на чизбургер. Возможно, это не лучшая и уж точно не самая здоровая еда, но набить живот ей можно. Когда так долго голодаешь, уже не заботишься о том, насколько вреден или полезен твой обед. Подобно чизбургеру, слава утоляет человеческую потребность, и так приятна на вкус, когда берешь в рот очередной кусочек.
И лишь спустя много лет понимаешь, во что эти самые кусочки превратили твое сердце.
— Вот мы и на месте! — сообщила тетя Закия, когда карета начала сбавлять ход. Я был удивлен. Узнав, что мой кузен Фолсом охраняет одну из бывших Библиотекарей, я рассчитывал, что кучер привезет нас к полицейскому участку или какому-нибудь тайному убежищу. Но карета остановилась в торговом районе с небольшими магазинчиками, встроенными прямо в фасады замков. Расплатившись с кучером стеклянными монетами, Тетя Закия спустилась на землю.
— Вы вроде говорили, что он стережет библиотекарского шпиона, — сказал я, выбираясь из кареты следом за ней.
— Так и есть, дорогой.
— И где именно он этим занимается?
Тетя Закия указала на магазин, который подозрительно напоминал кафе-мороженое.
— Где же еще, как не там?
Глава 6
Однажды, когда я был еще совсем ребенком, приемная мать отвезла меня в общественный бассейн. Это было очень давно, так давно, что у меня почти не сохранилось воспоминаний о том случае. Мне тогда, наверное, было года три или четыре.
В моей памяти сохранился один образ: группа стоящих у дороги зданий странной формы. Мне уже доводилось видеть их раньше, и меня всегда мучал вопрос, что там находится. По виду это были три или четыре куполообразных сооружения, каждое размером примерно с дом.
Когда мы проходили мимо, я спросил у приемной матери: «Мама, а что это такое?»
— Это место, куда ходят всякие сумасшедшие, — ответила она.
Я и не догадывался, что в моем городе есть психбольница. Но было занятно выяснить, где именно она находится. После этого я несколько лет кряду рассказывал об этом, когда в разговоре касался психических заболеваний. Будучи ребенком, я гордился знанием о том, куда отправляют сумасшедших, когда они… ну, сходили с ума.
Когда мне было лет двенадцать, уже другая приемная семья снова провозила меня мимо того же сооружения на машине. К тому моменту я уже умел читать. (Как видите, я был довольно развит для своего возраста.) Я заметил знак, висевший на куполообразных зданиях.
И говорилось там вовсе не о лечебнице для душевнобольных. А о том, что в здании находится церковь.
И тут я вдруг понял. Фразу «место, куда ходят всякие сумасшедшие» мы с моей приемной матерью понимали совершенно по-разному. Все эти годы я с гордостью объяснял людям, где находится психбольница, ни сном ни духом не ведая, как сильно мои слова расходятся с правдой.
Это знание нам
