Она села в кровати, с трудом переводя дыхание. Постепенно девушка осознала, что находится в Вуопио.
Поднялась и прошла на кухню короткими старушечьими шажками. Казалось, ее внутренности стали жидкими.
Элина знала, что это второе предупреждение.
На кухне она проглотила таблетку обезболивающего и запила ее водой. Села за стол ждать, пока утихнет боль.
Но боль не утихала. Элина смотрела в окно, выходившее во двор, где был такой же хаос, как и в ее душе. Ветки разбросаны по газону. Повсюду валялись сорванные листья и обломанные стебли растений. Двор был полон птиц, которые удивлялись и радовались тому, что пережили эту ночь.
– Я остановлюсь, только когда лишусь рук и ног, – сказала она вслух. – И даже это меня не остановит.
Она встала. Жидкие внутренности пришли в движение.
– Уже, черт возьми.
Элина вынула из шкафа кастрюлю. Налила в нее воды, поставила на плиту и зажгла горелку. Взглянула на стрелки часов на стене, чтобы убедиться, что одолженные у Совы часы идут правильно. Достала из ящика прикроватной тумбочки мамины дневники, четыре записные книжки с кожаными корешками, и стала читать их, усевшись за стол. В книжках было мало сведений о водяном. В основном говорилось, что с водяным лучше не связываться.
Она посмотрела на улицу и задумалась. Вспомнила старую историю про водяного, как тот сидел на причале, потрясал игральными костями в горсти и громко зазывал проходивших мимо поиграть с ним.
Элина принялась искать игральные карты. Открыла все шкафы на кухне и нашла колоду под свечами в самом конце выдвижного ящика. Разложила карты на столе и стала складывать колоду так, чтобы карты чередовались через одну: тузы и короли с двойками или тройками. Когда тузы, короли, двойки и тройки закончились, она также поочередно уложила королев, валетов, четверки и пятерки. Проверила и убедилась, что колода собрана правильно. Поменяла местами несколько королей и двоек.
Вода закипела. Элина перемешала в кипятке овсяные хлопья. Со стакана для карандашей сняла резинку и дважды перехватила ею колоду. Сварила жидкую, очень мягкую кашу и съела половину порции. Оделась и положила карты в карман, в котором колода казалась тяжелой и плоской, как магазин с патронами.
Так, еще средство от комаров, нож за голенище сапога – и в путь.
Элина ступала на те же гнилушки, что и в прошлый раз, на те же корни ив. В тех местах, где обувь содрала с них кору, заболонь белела, словно кость. Она опиралась о те же ветки. Каждый раз они пригибались все ниже. Одна из веток наконец не выдержала, и Элина потеряла равновесие.
Она повалилась в самую гущу кустарника медленно, словно пьяная.
Тяжело дыша и ругаясь, Элина выбралась обратно. Ругалась Элина больше потому, что до этого не подозревала, насколько она неуклюжая. Похлопала себя по карману – колода карт была на месте. Элина продолжила путь. Опять вся одежда промокла. Ей показалось, что она и вовсе не уходила с болота. Что ночевала в зарослях ивы и ей просто приснились и Сова, и кровать.
На другой стороне ивняка Элина остановилась. В болоте перед ней стояла лосиха. Они посмотрели друг на друга. У лосихи был такой вид, словно она хотела спросить дорогу. Как будто ураган сбил настройку ее внутреннего компаса и сделал животное совершенно беспомощным. Казалось, лосиха вообще забыла, кто она такая.
Животное продолжило свой путь в ту же сторону, куда вроде бы и шло. Это было хорошее направление просто потому, что ничем не хуже, чем любое другое. Элина стояла, тяжело дыша и давая лосихе спокойно уйти. Когда животное исчезло и звук его шагов затих, Элина тоже двинулась дальше. Еще издалека она увидела водяного. Тот приволок откуда-то старую «морду»[9] и соорудил из нее трон. Водяной восседал на нем на другой стороне озера и с беспечным видом ждал Элину.
Элина остановилась на своем берегу напротив водяного. «Морда», переделанная в трон, была древней и проржавевшей, но водяной сидел на ней как сам Создатель. Он смотрел на Элину со скучающим видом своими синими глазами, был совершенно нагим и гладким, словно дельфин, и таким же серым. Красивый и ужасный одновременно, он походил на какую-то игрушку из далекого будущего.
Водяной был совершенно лысым с черепом такой формы, что возникало желание положить на него ладонь – казалось, рука отдыхала бы на нем. Рассказывали историю о стеклодуве, который задумал изготовить сосуд в форме головы водяного. Стеклодув попросил водяного об аудиенции. Тот пригласил стеклодува к себе, в тот же вечер оторвал ему голову и выпил досуха содержимое черепа.
– Забыла спиннинг, – сказал водяной.
– Ты прекрасно знаешь, что сейчас мне от него нет никакого проку.
– Никакого, точно.
– Мне нужна эта щука.
– Понимаю.
– И у меня предложение.
– У меня тоже.
– Вот как?
– Да. Попроси прощения у меня и у щуки.
– Еще что скажешь?
– Затем разворачивайся кругом, иди отсюда и больше никогда не возвращайся.
– Вот как.
– Да.
Элина сняла с головы кепку, отерла пот и снова ее надела.
– Этого я сделать не могу.
– Ну-ну. Во всяком случае я предложил тебе путь к отступлению. Боюсь, что больше такой возможности не будет.
– У меня нет других вариантов.
– Тогда рассказывай, что ты надумала.
– Для начала я хочу ее увидеть.
– Кого?
– Щуку. Хочу убедиться, что она еще жива.
– Вообще никакого доверия, – сказал водяной и вздернул подбородок.
Рыбина медленно поднялась на поверхность. Сначала показалась темная голова. Затем спина и хвост. Щука сделала круг по часовой стрелке, словно дрессированный домашний питомец. У Элины заныло в животе – так близко!
Щука исчезла.
– Довольна?
Элина кивнула и достала из кармана колоду карт.
– Сыграем на нее.
Водяной приподнялся со своего сиденья.
– То есть ты предлагаешь мне сыграть?
– Да. На эту щуку.
– И что ставишь?
– Получишь мою машину.
Водяной соединил кончики пальцев.
– У меня и деньги есть. Наличные.
Водяной погладил свою лысую голову.
– Я люблю игры. Надо признать, тут ты, так сказать, потянула за верную ниточку. Я очень люблю играть. Вопрос только в ставках. Они кажутся несоразмерными. Машина или деньги против самой жизни…
– А что ты хочешь?
