появлялись островки песчаного грунта, и тогда становились хорошо заметными неказистые на вид раковины рапанов. Местные жители после нехитрой обработки этих раковин придавали им красивый товарный вид, после чего успешно продавали заезжим туристам на набережной города. Сам вчера видел, когда вечером прогуливался со своими стюардессами. Да, кстати, господин Паскаль грозился нас сегодня порадовать каким-то вкуснейшим жарким из мяса этого рапана.
Посмотрим.
Неожиданно совсем рядом с «Наутилусом» промелькнули две быстрых тени. Очень скоро они вернулись, и мы увидели, что это местные дельфины решили уделить нам свое внимание. Любопытная пара, обогнув лодку по кругу, подплыла совсем близко и с интересом заглянула к нам в иллюминаторы. Затем, резко разогнавшись, дельфины ушли вперед, но через минуту вернулись уже с другой стороны нашей субмарины. И так несколько раз проплыв какое-то время рядом с нами, они снова стремительно исчезали и через минуту неожиданно появлялись. Может, приглашали нас поиграть? Но лично мне сейчас становилось совсем не до игр.
Под водой то таинственное энергетическое поле ощущалось мною еще сильнее, чем на поверхности, и от этого кислая и вязкая, как кисель, слюна заполнила весь рот. Поискав глазами, куда бы сплюнуть, я вытащил пластиковый стакан из подстаканника и, сплюнув в него, с удивлением обнаружил на дне какой-то вязкий склизкий комок из желто-зеленой субстанции. Я вытер губы платком и глянул через плечо на отца с дедом.
Они уютно расположились в креслах и беззаботно глазели по сторонам, тихо переговариваясь между собой. Отец всем своим видом выражал олимпийское спокойствие, потягивая через трубочку какой-то сок, взятый из минибара.
Я посмотрел на монитор перископа.
— Стоп машина! — скомандовал я Пьеру.
Внимательно осмотревшись вокруг еще раз, я снова посмотрел на монитор и, развернувшись к родственникам, произнес, едва сдерживая охватившее меня волнение:
— Мы на месте. Видите что-нибудь вокруг?
Отец с дедом стали озираться по сторонам, вглядываясь в иллюминаторы.
Через пару минут дед спросил:
— Коля, внучек, а это точно — то место? Что-то я не наблюдаю тут ничего из того, о чём ты нам рассказывал.
— Точнее не бывает. Это то самое место. Уж я-то его чувствую каждой клеточкой своего организма. Но вы же видите? Нет тут никакого скального выступа с площадкой!
— Я заметил, — тихо проговорил отец.
— Какая здесь глубина? — немного нервно спросил я у Пьера.
— Чуть меньше шести метров, — ответил он, став вдруг серьезным, видимо, почувствовал наше напряженное состояние.
— Отметь это место, — распорядился я.
Пьер пробежался пальцами по клавишам на панели управления.
— Готово, — кивнул он.
— Сколько до берега?
— Сто тридцать семь метров! — почти без заминки отрапортовал Пьер.
Отец с дедом внимательно наблюдали за действиями из-за наших спин.
— Оставайся пока на месте! — скомандовал я и повернулся к своим. — Что будем делать? — спросил я.
Отец развел руками. Вид у него при этом был весьма озадаченный.
Дед пристально посмотрел на меня.
— Ты веришь этой… как ее там, бабе Фросе? Вспомни наш с ней последний разговор, — сказал он.
— А ведь точно! Она же предупреждала... — я ошарашено посмотрел на деда.
— Вы это о чём? — заинтересованно спросил у нас отец.
Я в двух словах рассказал ему о нашем разговоре со старушкой на хуторе.
Отец внимательно выслушал нас, не перебивая.
— Надо искать! — сказал он в конце.
Я кивнул и повернулся к Пьеру.
— Пьер, сейчас план такой. Начинаем наматывать круги вокруг этого места, постепенно увеличивая радиус поиска. Работаем так до тех пор, пока глубины возле берега будет позволять нам безопасно передвигаться.
— Понятно! — кивнул Пьер, поудобнее устраиваясь в кресле.
Через два часа бесполезных поисков мы приняли совместное решение — вернуться на яхту и, не откладывая дела в долгий ящик, посетить хутор. Отцу, да и нам самим захотелось серьезно пообщаться с бабой Фросей и, как бы нелепо это ни звучало, спросить у нее совета.
Удачно причалить к каменистому берегу нам удалось примерно метров за триста от нашей скалы. Потыкавшись среди густо наваленных прибрежных камней, мы всё-таки нашли подходящий для нашего катера проход. Как только мы высадились на скользкий каменистый пляж, из-за ближайшего большого валуна вышел боец из отряда Бурлакова. Где он до этого прятался, я так и не заметил. Даже ауру, которую не скрыть никакой экипировкой, мне удалось обнаружить только после того, когда он вышел из-за камня.
Профи.
Да и экипирован он был очень серьезно. Легкий тактический шлем. На лице непроницаемая матерчатая маска, за темными очками не видно даже глаз. Облачен в маскировочный под камень камуфляж, в набедренной кобуре ИЖ-71, за спиной короткий дробовик «Сайга-12», на трехтактном ремне в районе груди редкий короткоствольный ПП-19-01 «Витязь». Ремни подогнаны, всё сидит как надо, всё на своем месте любо-дорого посмотреть. Чувствуется большой опыт ношения боевого оружия.
— Илларион Пантелеевич, за время вашего отсутствия без происшествий. Боец Кречет, — по-военному коротко доложился он старшему из нас.
— Вольно! Ты это что же тут один? — прищурившись, спросил дед.
— Никак нет! Почему один? В тройке работаем!
— А где еще двое?
Кречет перевел очки на шлем и с укором посмотрел на деда.
— Ах да, не подумал!
Я мельком посмотрел на отца, он стоял и довольно улыбался, мол, смотри, дед, чья школа. Тот глянул на меня и подмигнул.
— Бойцы, конечно, первоклассные, спору нет! — сказал он, когда мы поднимались по узкой тропинке наверх к Рыбачьему. — Вот бы кто их еще научил ауру свою скрывать, цены бы им не было!
— Дед, не требуй невозможного. Это ты со своим опытом и даром обнаружил их, — отец всё также шел, улыбаясь, — а вот правнук твой любимый даже не заметил ничего.
И точно — я же не увидел ни бойцов, ни их аур.
— А не приметил он их потому, что опыта пока нет, да и экипированы они правильно, — продолжал отец. — Но это уже не моя заслуга, так совпало. Слушай, дед, но это же только нам видно! Не подскажешь, сколько людей во всём мире реально четко видят ауру? А, дед?
— Ничего, Коля. Наберешься опыта, и станет тебе ясно, где смотреть, как и куда, — не обращая внимания на выпад отца, дед похлопал меня по плечу.
Хуторок было не узнать. Все избушки, кроме жилища бабы Фроси, были уже снесены,
