с врачом. Нужно дождаться окончания обхода, иначе только разозлит. Ладно… У него еще есть другое дело…
И Клим направился к школе, где разместились студенты и Семен Владимирович. Он шел, а перед глазами его плясали черные точки.
Второй руководитель группы был в Жениной комнате. Саргылана Ивановна уверяла, что Женя никого не приводила, и Клим был склонен ей верить. Еще она говорила, что Семен Владимирович порывался забрать Женины вещи, но она его не пустила. Значит, он решил сделать это незамеченным. Только вот не вышло. Что на самом деле он хотел найти? Или скрыть?
В школу Клим ворвался в совершенно взвинченном состоянии. Широким шагом прошел по коридору, отловил какую-то студентку и таким тоном поинтересовался, где искать ее руководителя, что бедная девушка едва сама не принялась заикаться. Она назвала номер кабинета. Клим взлетел на второй этаж, пролетел по коридору, и, чувствуя, как вскипает кровь и прекрасно понимая, что надо дать себе время остыть, шарахнул кулаком по двери, а потом, не дожидаясь, когда ему откроют, распахнул ее сам.
Видимо, до этого момента Семен Владимирович преспокойно пил чай и работал. Но столь внезапный приход незваного гостя привел его в состояние крайнего волнения. Он подскочил на месте и, тяжело дыша, попытался что-то сказать, но не смог выговорить даже первую букву.
— Что ты делал там? — прорычал Клим.
— Ч-ч-ч-ч…
— Я спрашиваю, что ты делал в доме, где живет Женя. Что ты забыл в ее комнате?
— Я… я… я… я…
Нужно было остановиться. Немедленно. Клим ощутил, как закололо пальцы, и сила жаром прокатилась по венам. Создать пульсар. Напугать до полусмерти. Он расскажет все.
— Отвечай…
— Я… я… я… В-в-ы…
«Стоп, — внезапно сказал голос разума отчего-то холодным твердым голосом Жени. — Он и так напуган до полусмерти. Клим, ты что творишь?»
Клим с трудом разжал кулак, в котором уже ощущал зарождавшееся зерно пульсара. И правда, что он творит... Гражданский же…
Он сделал шаг назад. Ощутил свое тяжелое дыхание. Постарался выровнять его.
— Давайте успокоимся, — предложил он скорее себе, чем Семену Владимировичу, хотя тому это тоже явно бы не помешало. Несчастный от страха аж побелел. — Я знаю, что вы были у Жени после того, как ее забрали в больницу. Что вы искали?
— Я-я-я н-н-не…
— Не врите мне, — устало попросил Клим.
Успокоиться у него получилось, но теперь изнутри поднималось нечто более страшное, чем слепая ярость, продиктованная страхом. Это была мрачная решимость, и Клим знал, что это чувство он сдержать не сможет. И Женин голос в голове тоже не поможет.
Семен Владимирович сглотнул. Клим наконец огляделся. Судя по всему, это был учительский кабинет. Здесь был диван, шкаф, стол, маленький холодильник, микроволновая печь и тумбы. На тумбах стояли плитка и чайник, лежали какие-то продукты, среди которых обнаружилась пятилитровая банка томатного сока. Клим было сосредоточился на ней, но затем снова вернулся взглядом к столу. Ему почудилось, что он увидел там что-то знакомое. Ноутбук, какие-то бумаги. Диктофон.
Диктофон.
Узкий, черный, один в один как его серебристый брат, которого он вчера разглядывал у Жени в комнате.
— Хорошая модель, — сказал Клим, кивнул на диктофон.
— Д-да, — наконец выговорил Семен Владимирович, то ли обрадовавшись, то ли окончательно испугавшись такой резкой смены направления их диалога.
— Подзарядки хватает на четырнадцать часов работы.
— Д-да.
— На самом деле на двадцать два. Включите любую запись.
— Ч-ч-что?
— Запись. Любую. Включите.
Семен Владимирович шумно выдохнул. Скривился.
— Д-д-да к-к-как в-вы с-с-смеет-те? В-в-врывает-т-есь и т-т-требуете…
— Это ведь Евгении, — перебил Клим. — Так?
— Д-да к-как…
— Так докажите мне обратное. Включите его.
Семен Владимирович кинул быстрый взгляд на диктофон. На лбу его выступила испарина. Клим понял, что нужного действия не дождется, в два шага преодолел расстояние до стола, схватил диктофон и нажал на кнопку «rec».
Диктофон был хороший. Дорогой. Когда-то они с Женей договорились, как именно будут складываться на ведение хозяйства, а потом и по поводу содержания Макса, но в целом бюджет у них был раздельным. Однако иногда, когда кому-то требовалась какая-то дорогая вещь, они скидывались, и этот диктофон был как раз одной из таких вещей. Женин голос, профильтрованный от помех умной техникой , разнесся по кабинету, внезапно причинив боль. Клим вспомнил свой утренний сон. А ведь это был не первый сон про Женю. До этого ему снилось про нее что-то еще… Медсестра сказала, что показатели у Жени ухудшились тоже под утро. Могло ли это быть взаимосвязано? Будь Клим простым обывателем, сказал бы, что нет. Но он им не был.
Он нажал на «stop».
Семен Владимирович тяжело вздохнул и опустился на стул. Клим прошел дальше и сел на диван. Ноги плохо держали.
— Вы причастны к произошедшему с Женей? — спросил он.
— Н-нет, — выдохнул Семен Владимирович.
И Клим ему поверил. Семен Владимирович не был убийцей и отравителем. Он был просто жалким воришкой.
— Зачем? — спросил Клим и кивнул на диктофон, который до сих пор сжимал в руке.
Семен Владимирович опустил голову.
— У Евг-гении д-дар, — ответил он. — Она ум-меет разг-говорить л-людей. Он-ни рассказы-зывают ей т-то, что б-больше никому не г-говор-рят. А мне нуж-жно защититься. А я н-не м-могу нап-пасть х-хоть н-на что-то. Вы рас-скажете в ун-ниверситете?
— Я расскажу Жене, — ответил Клим. — Пусть она решает. А пока она спит, это будет на вашей совести. Вы ведь не собирались его возвращать. Правда думали, что она не проснется, и никто не узнает?
— Я ув-верен, Евг-гения с-скоро…
— Скоро, — кивнул Клим. — Очень скоро. Разумеется, она проснется.
— Клим С-с-с…
— Светозарович, — подсказал Клим. — Не надо меня утешать. Вы знаете, где Женя была позавчера и что она там делала?
— Н-нет…
Клим пролистал записи на диктофоне. Но и на нем не было ничего за позавчерашний день. Потом запустил руку в карман и вынул из него зашитый кожаный мешочек, который забрал с собой.
— Вы знаете, что это? — спросил он и протянул мешочек Семену Владимировичу.
Семен Владимирович взял мешочек в руки. Осмотрел. Прощупал.
— Нап-поминает шам-манский ам-мулет. Животное.
— Какое животное?
— Ш-шаманы в-верят в д-духов по-помощников. П-проводников. И к-крепят на свои од-дежды ам-мулеты, их сим-мволизирующие.
— А вы не верите
