Обычно люди не любят, когда им смотрят в глаза, но на самом деле все дело в том, как именно смотреть.
— Я тут по работе, но уже надеюсь однажды просто так вернуться. Очень у вас хорошо.
— Да что у нас тут есть?
— Природа.
Женщина широко улыбнулась.
— Виды и впрямь хороши, — согласилась она. — На берег уже ходили небось? Оленёк наш — одна из самых длинных рек в России, между прочим. А что за работа привела?
— Я к местной группе этнографов приехал. Может, знаете их?
— Как не знать. Ходят, покупают. Есть-то всем хочется.
— Это да, — согласился Клим. — А у вас хороший магазин. И выбор большой, даже неожиданно, что так.
— А то, — женщина оперлась локтями на прилавок и наклонилась вперед. — Нам продукты самолетами доставляют. И все у нас есть. Было как-то раз: самолет упал, так добровольцев собирали, чтобы в лес за грузом идти. На себе несли. А там шесть тонн было. Все донесли. Ни одного яйца не разбили.
— Ого! — искренне восхитился Клим. — Слушайте, совсем забыл, а томатный сок у вас в продаже есть?
Продавщица поникла.
— Позавчера последнюю банку забрали. Я в список уже внесла.
— Вот повезло человеку, — задумчиво изрек Клим.
— Да вряд ли, — вздохнула продавщица. — Так заикается, бедняга. Ни одного слова нормально сказать не может. И студенты его такие же бедолаги. Как же он им в их университете лекции-то читает?
Клим замер точно волк, почуявший дичь. Потом взял себя в руки.
— Возьмите, — улыбнулся он и протянул продавщице одну из купленных коробок конфет, — чай попьете.
— Ой, да что вы…
— Берите-берите. Сделайте мне приятно.
Продавщица зарделась и взяла.
До дома Саргыланы Ивановны Клим едва ли не бежал.
Сама хозяйка нашлась за домом, она кормила кур, рассыпая зерно из передника.
— Саргылана Ивановна, — позвал Клим. — А скажите мне, Женя сюда кого-нибудь приводила? В дом, в свою комнату.
— Ты что такое удумал? — нахмурилась старушка. — Никого она сюда не водила. С чего бы это?
— А без вас могла привести?
— Да я все время дома.
— А когда ее врачи забирали, кто еще в ее комнате был?
— Да только я и была. Я ж скорую и вызвала. А когда этот ее второй прибежал, ее уже аккурат на носилках с крыльца спускали.
— Понял… Саргылана Ивановна, а я продукты в дом занесу, можно? Как дверь открыть?
— Так открыто же. Иди.
Клим ринулся в дом. Дверь действительно была открыта. И располагалась она с другой стороны от курятника и огорода. Кто угодно мог дождаться, когда старушка уйдет туда, и незамеченным войти внутрь. Клим занес продукты в комнату Жени, схватил одну из двух оставшихся коробок конфет и побежал в больницу. Обход заканчивался в час дня, но у него не было сил ждать.
Однако у больницы его ждал очередной сюрприз.
Вокруг больницы кружил, пытаясь заглянуть в окна на первом этаже, вчерашний стдент.
— Эй, ты! — гаркнул Клим, подлетая к нему.
Студент подскочил и заметался и, кажется, собрался бежать, но размышлял слишком долго, Клим оказался проворнее, поэтому настиг его быстрее, чем тот успел осуществить задуманное.
— Ты чего тут высматриваешь?
Студент задохнулся от возмущения, поправил очки на носу и принял вид весьма воинственный. Клим подумал, что будь они в дикой природе, вот прямо сейчас и сцепились бы. О звериных повадках он знал много, в свое время они с Максом столько энциклопедий прочитали от корки до корки, а на память Клим никогда не жаловался.
— А вы кто такой? — с вызовом пискнул студент.
— Я тот, кто задает вопросы, — пояснил Клим. — Я тебя второй день наблюдаю. Ты кого-то потерял?
Парень поджал губы и покраснел. Взгляд его приобрел выражение самого что ни на есть праведного негодования. Клим поднял бровь. Что за детский сад?
— Я хочу знать, что с Евгений Савельевной, — выпалил юноша. — Почему нам не сообщают о ее состоянии? Чем она больна? Как долго пробудет в больнице? Это вы ей конфеты несете?
Вторая бровь догнала первую.
О, как интересно. Это то, о чем он подумал, или ему сейчас показалось? В любом случае, не зря этот обалдуй ему сразу не понравился.
— Тебя как зовут?
— Антон.
— Послушай, Антон. Иди-ка ты обратно к своим и займись тем, чем вы обычно тут занимаетесь. Твой второй руководитель абсолютно здоров, и все вопросы ты можешь адресовать ему. А здоровье Евгении Савельевы — это ее личное дело. Слышал о медицинской тайне? Ну вот.
Клим говорил и наблюдал, как студент все плотнее сжимает зубы. Но к его чести, он сумел справиться с собой.
— Вы же из-за нее приехали, — наконец сказал он. — Ей так плохо? Просто скажите мне, что с ней!
И перед Климом вдруг так ясно встал погожий июньский день шестнадцать лет назад, когда он сам, едва дыша, звонил на пост и просил сказать, как прошла операция, потому что Женя не брала телефон, а роддом был закрыт на карантин и внутрь не пускали…
— Она жива, — ответил он. — Стабильна. А теперь иди отсюда.
— Спасибо, — шепнул студент, а потом развернулся и впрямь пошел вниз по улице.
Клим ругнулся сквозь зубы. Да ну тебя, Женька! Он летел сюда черт знает сколько явно не для того, чтобы успокаивать влюбленных в нее студентов! Она хоть знает? О, с Жени станется не замечать…
Вторую коробку конфет Клим вручил медсестре, которая еще не успела смениться. Медсестра в ответ взглянула на него виновато, и Клим ощутил, как зашевелились волосы на затылке.
Нет…
— Под утро давление упало, — шепотом поведала медсестра, предварительно оглядевшись, — сердцебиение подскочило… Но вы не пугайтесь, не сильно… Вы приходите, как обход закончится, я вас тихонечко пущу. Пока ведь в палате никого больше нет.
Чувствуя, как у него у самого давление подскочило, Клим пообещал вернуться после обхода, вышел из больницы, оперся на перила лестницы.
Что с Женей? А вдруг все-таки отравление? Что у них тут за лаборатория? Что они могли проверить? Женю нужно немедленно доставить в Якутск, пусть там разбираются. Как это организовать? Сейчас бессмысленно ругаться
