Еще у Жозе была Саманта, ее ближайшая подруга с первого года школы. Когда-то они проводили все дни напролет, и потом еще ночь – часа по четыре – за телефонными разговорами, поверяя друг другу свои сердечные тайны или просто философствуя об устройстве мира… С Самантой они вместе выросли, вместе уехали в Париж учиться в университете, и все у них всегда было вместе, с той лишь разницей, что родители подруги, в отличие от родителей Жозе, были очень состоятельными людьми. Именно они отправляли девочек каждый год на каникулы куда-нибудь отдыхать. С Самантой Жозе было легко, приятно и до самой глубины хорошо, как бывает хорошо, когда ты общаешься со «своим» человеком, к которому лежит душа. В конце концов, именно к Саманте, а иногда даже к ее маме Жозе прибегала в слезах, если случались несчастья…
Но сейчас ей не могла помочь никакая Саманта, хотя та являлась счастливой обладательницей огромной квартиры в Париже, квартиры, которая сейчас пришлась бы как нельзя более кстати… Но Жозе еще утром решила, что позовет на помощь именно Агнесс. Кто еще может расставить все по полочкам в ее голове, как не сумбурная, беспорядочная Агнесс?
Однако время уже – половина четвертого. Через три часа приедет Марк, и Жозе к этому времени здесь уже не должно быть! Она еще раз набрала номер редакционного телефона подруги:
– Н-ну?
– Что, н-ну?
– Кто обещал мне отвезти мои вещи?
– В принципе, через десять минут я вся – твоя!
– Приезжай скорее. В шесть будет Марк, и я могу не успеть до него собраться.
– Хм. У вас что – жесткий график? Или ты боишься застрять с ним вместе в дверном проеме, когда потащишь из дома вашу огромную кровать?
– Хватит острить!
– Слышишь? А ты кровать себе заберешь? Ты ведь ее на свои деньги покупала, помнится?
– Агнесс!
– Я бы забрала! У него вся техника, а ты – забирай кровать и огромное зеркало в ванной комнате.
– Зачем? – Жозе закатила глаза: подруга села на своего любимого конька, теперь ей нужно дать высказаться.
– Минуточку! Как это зачем? Ты обещала подарить зеркало мне!
– Когда?
– Мы, помнится, договорились, что в две тысячи восемнадцатом году. А когда обещала, я уже и не помню.
– Агнесс, мы теряем время. Давай, приезжай, забирай себе, что хочешь, только быстрее увези меня отсюда… Кстати! – Жозе вдруг впервые подумала, что ехать ей, в общем-то, некуда. Если только к Саманте или к мадам Лоик, у которой она первое время снимала комнату, когда училась на первых курсах университета.
– Кстати, да! – Агнесс быстро подхватила невысказанную мысль. – Живи у меня! Ты не представляешь… Ты упадешь в обморок и проваляешься в нем до Рождества, когда узнаешь, куда я еду!
– Знаешь, я бы с удовольствием провалялась где угодно и в чем угодно, если ты дашь гарантию, что это сохранит мое душевное равновесие. Это ты не представляешь, где я была все выходные, что делала и почему мы расходимся с Марком!
– Слушай!
– Слушай!
Они обе помолчали, потом рассмеялись в трубки.
– Ну все, я еду! Это невыносимо – мы так и вправду ничего не успеем.
– А поговорить можно, когда я буду собираться.
– Выносить кровать, например…
– Агнесс! – Жозе нажала отбой.
Пожалуй, она поедет к мадам Лоик. Это неплохой вариант… Та живет в центре, к Жозе привыкла, как к родной, тем более что мадам Лоик и была очень дальней маминой родственницей. Так что жилье, вполне возможно, ей достанется совсем не дорого, по родственному тарифу, а то и бесплатно.
Жозе неторопливо поднесла собранные сумки и чемоданы к двери. Следовало бы, конечно, забрать и компьютер, ведь он принадлежал ей. Марк любил за ним сиживать вечерами, осваивая просторы Интернета, а потом постепенно перетащил его к себе в «кабинет». Господи, что за кабинет, зачем кабинет? – думала иногда Жозе. Чтобы всю ночь просидеть на каком-нибудь форуме не нужен отдельный кабинет. Но Марк, видимо, готовил себя в большие начальники, поэтому антураж подбирал заранее…
Домофон издал резкий звук.
– Агнесс, это ты?
– Забыла тебя предупредить: выпей успокоительное, сейчас ты увидишь мои новые сапожки!
– Давай, заваливайся!
Агнесс впрыгнула в квартиру, как всегда, словно вороненок: остренькая, маленькая, со звонким голосом и цепким взглядом, который напоминал Жозе сканер, стоявший у нее на рабочем столе. Именно такое сравнение приходило на ум, когда она видела глаза подруги, которыми Агнесс не смотрела, а именно сканировала – даже огоньки под ресницами поблескивали так же сильно, как выбивался иногда из-под крышки сканера луч внутреннего прожектора.
– Ну! Смотри! – сказала она, убедившись, что дома никого нет, и вытянула ногу.
Сапоги и вправду были отличные. Жозе, несмотря на всю критичность ситуации, испытала легкую зависть. Как всегда.
– Где? – только и сказала она.
– На нашей любимой авеню.
– Еще есть?
– Найдется парочка твоего размера.
– Подеремся?
– Нет. Я уезжаю. Поэтому – покупай, носить будешь в гордом одиночестве.
– Куда это ты?
– А-а-а! Жозе сядь… Постой, ты еще не умыкнула мое зеркало?
– Ну? Куда ты едешь?
– Так вот. Это великолепно! – Агнесс блаженно заложила руки за голову и даже потянулась, обнаружив смуглый, почти детский животик под коротким свитером. – Мне предложили поехать в Штаты на шесть месяцев!
– Кто? – Жозе почему-то вспомнила Шарля, который тоже уехал в Штаты и у которого через шесть месяцев – свадьба.
– Как кто? В командировку! Я что, не произвожу впечатления журналиста, которого не жалко послать в Штаты?
– Штаты жалко.
– Не бойся за них. Самое главное, – довольным тоном добавила она, – никаких расходов, оплатят все!
– Ну-у, это для тебя святое!
– Эх, Жозе! Я бы взяла тебя с собой, но – сама понимаешь!
– Ага. Ассистентом фотографа.
– Чемоданом для рукописей или тайным записывающим устройством.
– Это ты перегибаешь палку.
– Может быть, но первое интервью сразу – в Нью-Йорке, какая-то тетка, у нее студия…
– Нью-Йорк хороший город…
– Что? Но ты же там не была, откуда знаешь?
– Вот тут мы перешли к главной части нашей программы. Агнесс… – Жозе поставила около двери несколько тюков с вещами. – Ладно, давай поговорим, а то мадам Лоик не даст нам этого сделать.
– Ты обещала что-то страшное. Постой, я не очень испугаюсь? А то может мне не слушать на ночь такие вещи?
