от лака, то ли от времени, буфету. Этот предмет мебели состоит из трёх очевидных частей: вверху небольшой кабинет со стеклянными витражами в виде полу солнц на дверцах, посередине ниша и столешница, украшенная от стены настоящим зеркалом, а снизу самый большой шкаф с глухими деревянными дверями, запирающимися к тому же на замок.
Альфа снова шарит рукой – на этот раз на самой верхушке серванта – и снова находит ключ.
– Ты тут как у себя дома, – замечаю ему.
Он молча открывает дверцы, и моему взору, как и его, открываются большие, металлические банки с цветными наклейками. Эти наклейки, да и золотистый металл банок выглядят так привлекательно, что у меня аж желудок сводит.
– Обалдеть… – только и выдыхаю я.
– Да, – говорит Альфа. – Семь банок. Телятина с горошком и овощами.
– Семь? – машинально не своим писклявым голосом повторяю я.
– Семь, – утвердительно кивает он головой.
Альфа поднимается и уверенно отпирает глухие деревянные ставни, закрывающие небольшое окно, а я заглядываю внутрь нижних ящиков буфета – тут есть несколько бумажных кульков с крупами, коробка с сахаром и пачка чая в пакетиках.
– О Господи… о Боже! – практически ору я. – Тут есть чай и еда! Представляешь?!
Мне достаточно одного взгляда на его лицо, чтобы понять. Он об этом знает. Знал задолго до того, как мы тут объявились. Больше того, он вёл нас сюда.
– Это здесь ты нашёл консервы и сахар для Цыпы? В землянку ведь не заходил…
– Здесь, – кивает он и отворачивается.
Да, самыми ценными продуктами он всегда подкармливал Цыпу.
– Можно мне завтра забрать эти продукты с собой? – с надеждой спрашиваю я.
– Нам придётся задержаться на некоторое время.
– Разве мы не торопимся?
– Две причины: тебе нужно набраться сил и дождь.
Он прав, к вечеру небо подозрительно затянуло тучами.
– Может, он завтра закончится? Или не начнётся вовсе.
– Что-то мне подсказывает, что дождь будет затяжным. И если это так, нам лучше переждать его здесь. За это время ты и окрепнешь.
Он прав. В дождь мы далеко не уйдём. А может, долго и не проживём – неминуемо заболеем.
– А если дождь начнётся, пока мы в пути?
– Поймаем потепление и выдвинемся. Не спрашивай, откуда я знаю, что оно будет.
– Сколько, ты говорил, нам нужно на дорогу? Две недели? Думаешь, за это время погода ни разу не переменится?
– У нас есть непромокаемые куртки, палатка тоже хорошо показала себя в деле. Если на ночь прогревать землю костром и накрывать это место большим количество еловых веток, то есть шанс, что днище не промокнет. И на пути точно есть несколько пещер. Я постараюсь быть внимательнее и находить нам сухой ночлег.
– Хорошо, – бодро киваю я, мне нравится его план, тем более, что у самой нет никакого.
Вскоре Альфа ставит меня в известность:
– Я схожу за дровами.
– Так есть же дрова вроде, – киваю я на стопку, аккуратно сложенную у стены даже не сомневаюсь кем.
Или ты снова хочешь побыть наедине с собой, а я тебе осточертела со своими вопросами и нытьём?
– На всю ночь не хватит, а будет холодно.
Действительно, с появлением туч температура упала градусов на пять.
– Там наверху есть спальня и две кровати. Отдохни. Если сможешь сама растопить камин – будет хорошо, погреешься. А я пойду, пока не стемнело. Закройся изнутри и никому не открывай. Ясно?
– Ясно, – послушно киваю я.
Слушаться и повиноваться, похоже, уже входит у меня в привычку.
– В нижнем ящике буфета в жёлтой бутылке есть немного жидкости для растопки. Хотя бы на один раз точно должно хватить, – добавляет напоследок Альфа, уже подходя к двери.
Рыться в чужих шкафах как-то неловко, но мне нужно убедиться, что нашла жидкость для розжига, пока он не ушёл. Иначе потом придётся ждать его возвращения в холоде и темноте, а хочется уже тепла поскорее. Бутылку я нахожу сразу – и впрямь на дне её плещется немного жидкости – а в нижней части буфета, рядом с крупами, находится ещё и нечто, завёрнутое в несколько слоёв прохудившегося от времени пластикового пакета.
Я вытягиваю его из шкафа и принимаюсь разворачивать, как вдруг из складок резво выскакивает паук. Он небольшой и совсем не страшный – с длинными как палки неловкими ножками, но от неожиданности я вскрикиваю и роняю пакет. Он с лязгом грохается на пол.
Альфа резко разворачивается:
– Что случилось?
– Паук… – неуверенно объясняю я.
Альфа, который умеет перемещаться в пространстве комнаты за четверть секунды, уже стоит рядом и крутит рукой в разных направлениях, с улыбкой рассматривая, как кружит по его пальцу паук.
– Он не опасный.
Выпроводив паука наружу, Альфа возвращается и поднимает с пола пакет. В нём оказывается двойная металлическая сетка в виде подков. Альфа разглядывает её с таким довольным видом, что аж и присвистывает:
– Вот это находка!
– Что это? – интересуюсь у него я.
– Ты большая молодец! Выписываю тебе грамоту за бдительность! Я-то проглядел…
– Что это? – нетерпеливо повторяю я свой вопрос.
– Ловушка! – с благоговейным восторгом сообщает он. – На крабов, скорее всего. Но главное – они тут, похоже, есть. Да, точно… здесь каменистый берег, а это то, что нужно, – продолжает рассуждать он вслух.
Что бы это ни было, я рада поднять ему настроение. Особенно после того, что произошло накануне.
Я затворяю засов, как обещала, когда Альфа уходит вместе с ловушкой и кусочками сушёной рыбы. Поднимаюсь по узенькой деревянной лесенке и наверху и нахожу ещё комнатку. Одна её стена прямая – тут видно, проходит труба от камина и прогревает и эту комнату тоже. Вдоль неё стоит большая кровать, а напротив у другой стены – маленькая. Я соображаю, что спать на большой будет значительно теплее.
Окошко тут поменьше, но зато на нём нет никаких глухих ставень и от этого комнатка кажется уютнее. Я приподнимаю раму со стеклом вверх, высовываю лицо наружу, чтобы поздороваться с океаном, но успеваю заметить фигуру Альфы – он некоторое время возится с ловушкой, закрепляя кусочек сушёной рыбы внутри неё, потом размахивается и забрасывает в воду. Океан сегодня неспокойный – последние несколько часов довольно ощутимо дует ветер. Мне зябко и очень хочется закрыть окно,
