Несомненно, Косаль Таг был грозным, опытным каргхаром, но сейчас растерянность коснулась его лица. Он переводил взор от одного своего соратника к другому, и Ри, нужно признать, совсем не понимал возникших колебаний. Любой охотник, каким представлял себе Ри этих смелых, но алчных и кровожадных искателей осколков тела Шенкарока, немедленно избавился бы от недоросля, представляющего хоть малейший риск для безопасного возвращения домой, и в лучшем случае, сохранил бы ему жизнь. Но в душе Косаль Тага происходила борьба. И только верные друзья с пониманием сохраняли молчание и ожидали командирского решения. Но не все имели дюжее терпение.
— А давайте бросим камушки выбора! — вдруг с воодушевлением предложил Инзима.
— Кому что, а тебе лишь бы цирк устроить, — устало отмахнулся Кос и снова присел. — Послушал бы сестру, говорила она тебе: иди в странствующие артисты, те и зарабатывают получше и живут спокойней. — Он несколько раз важно погладил бороду и добавил нетерпеливо: — Давай уже, раздавай свою гальку.
Инзима ожил, вскочил, как ужаленный, суетливо достал из подвешенного на поясе мешочка камушки и раздал каждому, кроме Ри, конечно же, по два: черному и белому. Свой белый он положил у ног Ри со словами:
— Белый — за тебя. За то, чтобы помочь тебе.
Матаара без раздумий кинул черный, попав в первый камень и оттолкнув его чуть в сторону.
— Черный — за то, чтобы предоставить тебя самому себе, — пояснил лекарь и по совместительству шут отряда, и оба высказавших свои заключения уставились на командира.
«И почему они вообще решили, что мне нужна помощь? — думал Ри, с интересом разглядывая Коса. — И странно — небогляд же еще не бросила камень, а они ждут вердикта от этого великана. Может она не имеет право голоса? Или же ее голос решающий».
Косаль Таг покатал пальцем на огромной ладони крохотную гальку, потом подхватил черный камушек и бросил в сторону Ри. Поджав губы, он тут же стал тереть виски, словно обдумывал что-то важное. Расстроенный Инзима и ухмыляющийся Матаара повернулись к Лодисс Антее. Ее облик размывал сизый дымок и искаженный от жара костра воздух.
Одинокая искра, вырвавшаяся из прогоревшего и разломившегося полена, закружилась и тихо легла на голую стопу Ри. Он дернул ногой, потер обожженное место и накрылся одеялом.
Диск Нари над горизонтом подмигнул красным хребтом и потух, поглощенный кудрявой, густой тучей, заслонившей полнеба.
Тишина, облаченная в стрекотание ночных насекомых, погружала в промозглое утро.
Лодисс наклонилась, подобрала что-то и швырнула через огонь к Ри. Пара сапог гулко плюхнулась на землю. За ними последовал камушек выбора, и у ног молодого человека, ожидающего окончательного решения, оказались два черных и два белых ответа.
Озноб мурашками погладил спину Ри. Глаза защипало от навернувшихся слез. Приятные смятение и трепет переполнили душу. Он не знал наверняка, но будь то чутье или напряжение нитей предков, оно подсказывало, что его не оставят сегодня в беде, что двое против двух — не всегда ничья.
— Ты уверена? — Все были удивлены, а командир больше других. Но недовольства, в коем почти беззвучно задыхался Матаара, не выказывал.
Ри не решился утолить свое любопытство прямо сейчас, да и охотники не утруждались объяснить, он спросит позже о том, почему галька небогляда перевесила любую другую. Завидя, что охотники начали подниматься, он достал из сапог подсохшие портянки, намотал их на ноги и торопливо натянул обувку.
— Возьмешь Паутинку. — Кос кивнул Ри на илори коричневой с белыми пятнами масти, пасущуюся на опушке. — И вот! — Он подкинул прозрачный камень, который Ри ловко поймал и тут же спрятал в карман. — Возвращаю. — Они не грабители, не бесчинствующие мародеры.
Косаль Таг подошел к своему илори, черному, с белыми, ухоженными фризами, похлопал по могучей шее и прижался лбом к голове коня. Животное тихо и протяжно фыркало, будто общалось с хозяином на каком-то одном им известном языке. Не всякий из илори, самых мощных и выносливых ездовых, выдержал бы такого охотника, как Кос, но этот… этот мог. Охотник погладил загривок, прошептал что-то на ухо, от чего животное довольно закивало. Огромные, спокойные глаза его излучали ум и силу. Кос легко запрыгнул в седло. Рийя, приоткрыв рот, завороженно следил за ними и смутился, будто подглядел за воркующими влюбленными.
Ри подошел к Паутинке.
— Мы едем в Атаранги, — объявил Кос, — напиться и набить брюхо. Отметить завершение Охоты. Потом до Зирона, а там расходимся.
Ри уловил интерес и внимание к собственной персоне только от Инзимы.
— Мне нужно в Ноксоло, — робко поделился он. — Но я не знаю, где это. Буду благодарен, если подскажите, как туда добраться.
— Ноксоло? — переспросил Инзима. — Граница с Новыми землями, на западе отсюда. Дней семь пути пешим. Зачем тебе туда?
— Хочу поступить на службу к ученым эклиотикам. Изучать карги. — Про поиски родственников матери Ри решил умолчать. Он запрыгнул на Паутинку. Ездить верхом умел с детства, поэтому держался в седле уверенно.
— Ученые? — Инзима хохотнул. — В Ноксоло нет ученых! Давно перебрались в столицу, в Гавань Гирей, служат теперь при дворе. А в Ноксоло только цепные.
— Мы можем проводить тебя до Зирона, оттуда рукой подать до Ноксоло. — Кос прервал Ри, когда тот собирался узнать о цепных эклиотиках, пришпорил коня и поскакал за отбывшей первой Лодисс Антеей.
Матаара затягивал подпруги, закреплял топоры, и Ри, чтобы не волочиться в хвосте с нюхачом, который морщился, словно тому навозом под носом намазали, поспешил за Инзимой, единственным, кто охотно отвечал на вопросы.
— А что за обитель — Зирон?
— Не обитель. — Инзима улыбался уже устало: от объяснения очевидных вещей ему становилось скучно. — Зирон — перекресток дорог. Знаковое место для охотников. Много гвальд назад там произошла первая хеллизия. — С каждым словом азарт рассказчика просыпался и добавлял истории искр задора. — Семьдесят восемь смельчаков, больше десятка отрядов, сошлись на месте падения самого крупного на тот момент мелина, чтобы выяснить, кто же из них заслуживает вальзивы Отщепенца. Так назвали потом этот мелин. — пояснил Инзима, не дожидаясь уточнения Ри, и продолжил: — В той кровавой резне погибли все до одного. Представляешь? Семьдесят восемь обезображенных трупов. Вот только трупы обнаружили не человеческие, а зверья всякого. Мелина и след простыл. Видно какой-то отщепенец спрятался, выждал окончания битвы, убил победителя и забрал камень.
— Почему?..
— Почему трупы зверья?
— Да.
Инзима ответил не сразу. Они скакали вдоль леса, по длинному пути к Атаранги, огибая овраги, не спеша. Ри подумал, что Инзима, скорее всего, замешкался, потому что никак не определится: то ли завидовать новому знакомому, в целом не ведающему о многом интересном в новом для него мире, то ли сочувствовать, ведь мир этот по большей части жесток и несправедлив.
