— Семнадцать прогулов за прошлый месяц! — яростно произнес принц.
Напротив него стоял мужчина лет сорока пяти с приклоненной понуренной головой и невероятно попитым лицом. Говард служил в отряде моего жениха с самого только его образования, и что интересно — он всегда пил. Потому неизменно каждые полгода происходил такой разговор, когда взрослому и почти адекватному мужчине вправляет мозги парень вдвое его младше. Работало это, кстати, всего неделю, то есть первая неделя была «сухой» у Говарда, а вот со второй веселье начиналось заново, и вновь случались запойные прогулы, повинные стояния перед Осом и заверения, что это «клянусь богом и матерью» случается в последний раз. Очевидно, в бога он не верил, а мать упоминал какую-то другую, раз не жалел ее совсем.
Принц же всегда был достаточно мягок к подобным девиациям, но только в отношении своих людей — с другими его характер становился весьма строгим и немного даже агрессивным, что иногда меня пугало.
— Тебя вчера парни из соседнего учреждения принесли в вытрезвитель! — это уже крик от моего принца, — знаешь, что?! Мне надоело! Ты уволен со службы.
Послышался гулкий стук печати о тонкую бумагу, скрип пера и да… всхлип мужчины.
— Отставить рыдания! Я отправляю тебя в запас, Говард! — уже спокойный голос Оса, — будешь сидеть дома и получать пенсию, и перестанешь действовать на нервы мне и всем остальным! На войну я тебя… Постой. А знаешь, что… нет, — звук разрываемой бумаги, — я просто переведу тебя на границу. Там особо не найдешь где выпить, да и времени у тебя не будет.
Едва заметный запах гари заполнил кабинет — Оскар сжег свое прошлое постановление.
— Нно… капитан, у меня дочь и дом здесь… — ошарашенное и тихое от мужчины.
Я хмыкнула. Как и принц.
— Твоей дочери тридцать, и она давно замужем, а дом твой подождет тебя полгода. Все, свободен! — ехидство, перешедшее в строгость.
— Понял, — Говард очевидно был крайне подавлен.
Но даже он понимал, что уход в запас и пенсия не позволит ему кутить так же, как делал он это сейчас, денег просто не хватит.
— Скажи остальным парням зайти, — задумчивое от принца, — только по очереди.
— Да, капитан, — дверь гулко закрылась.
В кабинете повисла тишина.
— Планируешь отправить весь отряд? — спросила я, зная, что он услышит.
Я вообще сейчас находилась, можно сказать, за его спиной, прикрытая только длинной полкой шкафа с бумагами, книгами и папками по службе и магии.
— Нет, — тяжелый вздох парня, — спрошу тех, кто хочет. Если будет недобор, то выберу самых необремененных.
Я улыбнулась, радуясь его рассудительности и справедливости. Он был хорошим управляющим — собранным, в меру добрым и строгим, и справедливым.
— Почему его величество так резко решил принять меня в невестки? — как-то неожиданно даже для самой себя спросила я.
Наверное, меня побудила сама обстановка — разговаривать с принцем, не смотря ему в глаза, было намного легче. Так что сейчас я, можно сказать, зажмуривала глаза, когда хотела сказать что-то очень важное и страшное.
— Он обосновал это политически, — прохладно ответил Ос, — сказал, что это выгодно королевству.
Я поджала губы, начав понимать причину всего этого.
— Моя мать — одна из глав восстания? — эти слова дались мне тяжело.
Но именно они были самыми логичными и правильными для этой ситуации. Я становилась крайне важной заложницей Эдинака, и скорее всего останусь ею надолго. Хотя, это было даже хорошо — так меня вряд ли казнят.
— Насколько я знаю — да, — слова из разряда «заледеней в полете».
Он не хотел говорить мне об этом. Видимо потому, что его собственный посыл был хорошим, а вот королевский все как обычно портил.
В дверь постучали, послышался скрип, и в кабинет вошел следующий маг.
— Разрешите войти? — услужливый тон.
— Давай, — усталый осовский, — как относишься к командировке на пару месяцев?
И работа пошла. Я периодически узнавала голоса парней, с которыми принц часто проводил время в рейдах или просто так, и подслушивала их отговорки или же радость по поводу перемещения на границу — королевство за подобное платило очень хорошо, из-за чего добровольцев было предостаточно. Сейчас вышло так же, потому большая часть магов была рада командировке и соглашалась, подписывая контракт. Оскар был доволен, я была рада за принца, и из здания мы вышли очень довольные и радостные, потому решили заехать в чайную, посидеть и отдохнуть перед шумом и многолюдностью королевского дворца.
Столица всегда казалась мне достаточно строгой по сравнению с тем же центральным городом Акифра: зеленые насаждения были идеально подстрижены и располагались по периметру дорог, на подоконниках каменных и деревянных домов (в зависимости от района) и опоясывали бордюр, отделяя пешеходные дорожки от домов. Если мерить по степени облагороженности и сравнивать два государства, то самым красивым и ухоженным стал бы для меня Эдинак. Что же касается моего родного государства, то он был намного зеленее, однако испепеляющее солнце и жаркий климат вносили свою лепту в его внешний вид, из-за чего под конец лета и осенью даже ежедневные поливы не могли спасти измученные растениям от засухи. А потому в зимние месяца все стояло голое и неприглядное на вид, хотя погода благоволила и жара уже спала. Здесь же зимой лежал снег, в Акифре он выпадал только на несколько часов и в то же мгновение таял. Когда я только прибыла в эту страну, мне показалось странным надевать несколько слоев одежды, кутаться в шубы и плащи и наблюдать белые покровы всю зиму и начало весны. Мое удивление и восхищение вскоре переросли в обыденность и желание уехать домой, дабы не натягивать на себя сто шуб и не морозить нос на прогулках.
Для того чтобы пройти к моей любимой чайной нам пришлось преодолеть пару кварталов, благо я смогла уговорить Оса пойти пешком и прогуляться по парку, а не гордо ехать на лошади, игнорируя этикет, правила приличия и городских матрон, которые только при виде нас двоих начинали надувать губы и закатывать глаза. Забавно, что теперь они не могли сказать про меня что-то плохое — теперь я была невестой принца, а значит, даже если мне вздумается подарить Осу поцелуй, это будет в рамках приличия.
Мы зашли в специально затемненное помещение чайной, прошли до нашего извечного столика на втором этаже на веранде и привычно заняли места, радуясь тому, что сейчас середина дня и зал полупустой. Заказ нам делать не требовалось — официанты прислужливо подали наш извечный выбор и, спросив напоследок, желаем ли мы еще чего-нибудь, удалились.
— Ты так сомневаешься по поводу свадьбы, — хмуро произнес он, — будто вовсе ее не желаешь.
Я взглянула на него из-под ресниц, сделала глоток чая и призадумалась.
— Мне не нравится формулировка «политический брак», — после некоторого молчания сказала я, — меня пугает само осознание того, что я могу попасть в немилость короля любым своим действием. Я вспоминаю то, что было с Астрой и… — меня передернуло, — будь она хоть сто раз ужасной и бесчестной, она не заслужила подобного.
