Она лежит безучастно. Не сопротивляется, но и не помогает. Не отталкивает, но и не обнимает.
А ему всё равно, он жаден и голоден. Ему надо.
Член уже твёрдый как камень. Молчание Тины, означает согласие. Пусть не отвечает, сейчас ему все равно.
Давид привстал, рванул шорты с сердечками, раздвинул ноги.
Тина вздохнула, когда он проник членом в её промежность. Слегка выгнулась, закрыла глаза и отрешенно откинулась. А он не стал останавливаться и терзает, глядя в безучастное лицо. Трахает с нескрываемой злостью. Целует равнодушные губы, хватается за грудь. Тина не упирается, лежит с закрытыми глазами, позволяя себя трахать.
И вдруг очнулась, схватилась за его плечи, ударила ладонями звонко. Выгнулась и застонала.
- Давай, кончи для меня, - проговорил улыбаясь и она резко начала сопротивляться пытаясь сдержать удовольствие, которое независимо от её желания заполняет тело.
- Нет, - говорит и дышит всё быстрее, - я не хочу! - выкрикивает, а сама хватается за Давида.
- Да детка, сейчас, давай сейчас, - говорит он ей в лицо и впивается в её рот беспощадным поцелуем.
- Ты моя, Тина, ты моя! – говорит Давид, всем телом ощущает, как дернулась она и уже в следующую секунду натужный стон Тины разорвал пространство.
20Не знаю, за что больше себя ненавижу, за то что получаю удовольствие или за то что не сопротивляюсь.
Давид поднялся, заправился.
- Ну вот, а ты не хотела. Наслаждайся, жена.
Уже второй раз он трахает меня даже не раздеваясь.
- Пошел ты. Всё равно я сбегу отсюда и с тобой разведусь, - процедила сквозь зубы.
Он сгрёб одной рукой остатки майки, которые всё ещё на мне болтаются и приподнял меня над кроватью.
- Даже и не думай. Я тебя поймаю, и тогда будет не так сладко, как сейчас.
- А мне и сейчас не сладко. Мне противно, - я постаралась вложить в эти слова как можно больше призрения.
В глазах его мелькнула ярость. Дыхание зверя заставило меня сжаться в ожидании удара. Но Барон только сильнее притянул меня к себе и проговорил грозным шёпотом:
- А кто сейчас стонал?
- Я притворялась, - говорю холодно.
Он оттолкнул, и я снова упала на кровать. Взгляд его прошелся по мне медленно и страшно. Казалось он смотрит и решает, как бы ещё сделать так, чтобы было больнее.
- Одевайся и я жду тебя внизу. Поедешь со мной.
- Я никуда не поеду.
- Ну ты же хочешь сбежать, вот, у тебя появился шанс.
- Ладно, что одевать? – подыграла я его сарказму.
- Что-нибудь красивое. Хочу показать тебя своим друзьям. Пусть завидуют.
- Хорошо, но сначала я приму душ, - говорю и всем видом показываю, как мне хочется смыть поскорее свидетельства его ненавистных объятий.
Давид посмотрел на часы, потом на меня и приказал:
- У тебя полчаса.
И вошел из спальни.
С минуту я лежа на кровати. Никак не могла заставить себя встать и начать собираться. Скрутилась, стянула одеяло и уткнулась в него.
Внутри пустота. Зияющая дыра сознания. Пытаюсь ухватиться за прошлое вспомнить и с новой силой зажечь свою ненависть. А не получается. Хотелось бороться противостоять, не слушаться и не выполнять приказы.
Тело ноет от этих диких захватов, от яростных проникновений. Губы болят от жестких поцелуев. Щёки горят оцарапанные щетиной. Тело моё использованое требует бунта и неподчинения. Но разумом понимаю, если не подчинюсь, телу достанется ещё больше. Да и ненависть какая-то уже не та. Слабая, трусливая. Не ненависть вовсе, а так, что-то давно непохожее
Минута прошла, я быстро встала и пошла в душ.
Через полчаса спускаюсь по лестнице. В красном платье, ласково обхватившем моё тело, скользя по коже и напоминая, что кроме грубых касаний есть ещё нежные. Черные туфли на шпильке. В руке небольшой золотистый клатч.
Волосы не стала никак закалывать, оставила распущенными.
Спускаюсь, цокая каблуками по мраморным ступеням и слышу, как стихает в гостиной гул голосов. Ещё пара ступеней и я появлюсь на всеобщее обозрение.
Шаг, другой.
Передо мной толпа бандитов. Все как один повернулись и вперили в меня свои взгляды.
Тишина прорезала гостиную. Все замолкли.
Я стою перед ними не знаю, что делать дальше. Чувствую, как начинают трястись пальцы. В горле пересохло, я судорожно сглотнула. Надеюсь, мой взгляд не был слишком испуган.
- А вот и Тина, - Барон пошел ко мне.
В толпе черных костюмов я даже не сразу его узнала. Подошел, подал руку, а я ухватилась за неё как за спасение.
21- Сегодня великий день. Все увидят тебя - мою жену. Это считай, что ты приобретаешь официальный статус – Жена черного Барона, - говорит и почти на неё не смотрит.
Тина сидит на заднем сидении машины зажатая между Давидом и Тиграном.
- Может, поедем другой дорогой, - проговорил Тигран, - не нравится мне тот Мерс, он два раза свернул за нами.
Вадим на водительском быстро отреагировал, глянул в зеркало на Давида тот кивнул. Свернули в первый поворот, Мерс поехал дальше.
- У тебя паранойя, - усмехнулся Вадим.
- Лучше перестраховаться, - Давид напряженно всматривается в тёмное стекло.
- А что они нам сделают, если только из гранатомёта пульнут, - глянул в зеркало Вадим.
- Осторожность никогда не помешает. Позвони парням скажи - мы поехали другой дорогой.
Тигран набрал номер.
- Да… мы тут съехали немного, будем через пять минут… Да.
Тина сидит неподвижно, сжала пальцы на сумке. Напряжённо смотрит вперёд.
Машина остановились у клуба. Клуб закрытый, только для своих. Вся криминальная тусовка города и окрестностей отмечает здесь свои праздники и мероприятия. Парни уже стоят наготове. Взгляды сканеры прочесывают окрестности.
Броневик Давида заехал на стоянку. Вышли. Охрана оцепила с двух сторон. Двинулись к входу.
- Ну вот видишь, а ты волновался, показалось тебе Тигран, - Давид положил ладонь на плечо парня.
- Наверное, - напряженно осмотрелся по сторонам Тигран.
Вошли. Внутри уже полно народу. Столы ломятся от вычурных нарезок, закусок и выпивки. Народ уже начал гулять.
Сходка проходит по семейному, с женами, типа по поводу дня рожденья Гоши Блондина. На самом деле обсудить немного дел под прикрытием большого банкета и с большим количеством охраны у каждого из главарей. Никак не поделят спорные территории, да и Сявины ,,огороды,, тоже теперь нужно делить.
