Возмущённая его словами, приоткрываю рот, шокированная тем, что он назвал меня, Амалию Брукс предсказуемой. Ну уж нет! Я сама для себя не предсказуема, а для него – Да? Тогда и он не так продуман, как кажется.
— И всё же ты не всё просчитал… — с вызовом тяну. – Например, то, что после того, как ты сядешь, я сойдусь с Диланом и… Буду спать в его кровати. Под одним одеялом… И не только спать, — выдыхаю, намеренно зля его, как и он меня минутой ранее.
— Выйди, — рявкает Райнер на женщину, что проводила УЗИ, не сводя с меня злобного взгляда, обещающего меня четвертовать.
— Что? – непонимающе переспрашивает она.
— Я сказал: Выйди! Быстро! – шипит он на Ребекку, а заметив, что не торопится выполнять его приказ, вскакивает, подлетает к ней и, схватив за руку, вышвыривает из кабинета. Оборачивается ко мне, с дьявольской улыбкой и театральным спокойствием, прося: — Кошка, повтори, что ты сказала?
Глава 16
— Кошка, повтори, что ты сказала? – требует он, словно коршун, нависнув надо мной. От страха горло сковывает, и я не могу вымолвить ни слова. – Я дам тебе всего одну попытку, — произносит сквозь зубы. —… Чтобы ты забрала свои слова обратно. Ты спала с ним? Этот сопляк трахал тебя?
Мотаю головой из стороны в стороны, без возможности что-либо ответить. Параллельно пытаясь отодвинуться от него, потому что мне страшно смотреть на него, когда он такой. Когда злой, не контролирует себя и всем своим видом показывает, что ты здесь никто… Он убьёт, съест тебя и не подавится.
— К чему все эти фокусы, кошка? – продолжает он наступать. - Зачем ты меня намеренно злишь? Я пытаюсь быть с тобой мягче, чтобы ты нормально и без последствий выносила ребёнка. Зачем ты заставляешь меня делать так, чтобы ты боялась? Или тебе нравится быть жертвой? Я думаю, что нет… Ты не такая… Тогда, что с тобой? – с каждым словом он становится спокойнее и это успокаивает и меня.
Райнер поднимает руку к моему лицу и проходится пальцем от виска к уголку губ и обратно, очерчивает глаз, нос и заканчивает на губах, которые заставляет приоткрыться, а затем медленно погружает палец мне в рот.
Смотрю в его глаза безотрывно, как и он в мои, и каждый из нас понимает, что мы вновь оказались в плену той страсти, что овладела нами в наши предыдущие встречи, но сейчас она усилилась из-за разлуки и тоски по друг другу. Мы одержимы друг другом и это убивает каждого из нас, потому что мы понимаем, что отныне не сможем существовать друг без друга.
Мы вновь играем. Продолжаем войну, которую либо выиграем вместе, либо проиграем, и проигрышем станет — смерть.
Смотрю на него снизу вверх, и в моей голове рождаются воспоминания того, как недавно я стояла перед ним на коленях, и он трахал меня в ротик, выдавливая слёзы, крики, мольбы, в нашу первую встречу и то, как получала наслаждение во второй раз, когда решила сделать это сама, после избиения.
В наших глазах начинает гореть огонь, который сжигает нас и даёт понять… мы в ловушке и единственный выход — это поддаться огню и превратиться в него же. Отдаться страсти и перевоплотиться в неё.
Поняв то, что он меня хочет, аккуратно всасываю его палец и играю с ним языком, слегка прикусываю, выпускаю, и вновь захватываю в плен, насаживаясь на него с каждым мгновением всё быстрее и быстрее. И всё это время, я не отвожу от него взгляда и чувствую, как сексуальное желание начинает расти во мне.
Мужчину мои действия тоже не оставляют равнодушным. Его дыхание говорит о многом, а глаза кричат о том, что я делаю ошибку. Опять. Я в опасности. По своей воле вновь оказалась в его руках, поддаюсь его желаниям и закрепляю то, что принадлежу только этому мужчине.
— Прекрати, — командует мужчина, но я не повинуюсь и тогда он, грубо схватив меня за волосы, отстраняет от себя. – Я сказал прекратить! Я не хочу тебя! – рычит, но я знаю, что он врёт.
— Да? – удивлённо уточняю и опускаю взгляд на штаны мужчины, и явно вставший член в них. – А он с тобой несогласен, — хмыкаю и облизываюсь на то, что пока недоступно моему зрению.
— Тебе запрещён секс, Амалия, поэтому прекрати свои попытки меня возбудить, — строго произносит, напоминая наставления врача, но наклонившись, шепчет совершенно иное. – Мы всё наверстаем позже, кошка. Я тебе обещаю! Поняла? Меня бесит, когда ты начинаешь играть, не зная правил, котёнок! Будь аккуратна, кошка! Поняла?
— Да, — раздражённо бросаю и встаю, чтобы взять сумку и свалить из этой клиники, но стоит мне встать на ноги, как я тут же оказываюсь в его объятиях. Не грубых и сильных, но довольно тесных для беременной женщины на моём сроке.
— И последнее, Амалия, — тихо начинает мужчина, глядя в мои глаза. - Ты спала с ним после того, как мы встретились? После того как узнала, что ждёшь ребёнка?
— Нет, — честно отвечаю.
— Ты позволяла ему касаться тебя? Кому-либо позволяла?
— Нет!
— Молодец… — выдыхает и, наклонившись, прикусывает мою нижнюю губу до крови, а после задаёт ещё несколько вопросов. – Кому ты принадлежишь, кошка? Кто твой хозяин? Кто имеет право тебя касаться? – смотрю на него и молчу, потому что ответить ему сейчас — значит сдаться и признаться, что он был прав. — Я не слышу ответ, — рыком требует, схватив рукой за щёку. – Амалия, кто?
— Ты… — слова вылетают, и мир взрывается, когда он согласно кивнув, накидывается на мои губы.
Глава 17
— Где ты была, Мэл? – спрашивает меня Дилан, стоит мне войти в квартиру.
Парень стоит напротив двери и внимательно смотрит на меня, а я испытываю стыд из-за того, что всего час назад была готова отдаться другому мужчине и уехать с ним, но Райнер настоял на том, чтобы я шла к жениху. А мне тошно стоять сейчас перед ним и вновь врать.
Отчасти я понимаю, что это связано с моей одержимостью и жаждой приключений. Рядом с Диланом мне спокойно, а когда рядом Райнер, то я хочу творить безумства, кричать, царапаться и кусаться. Я чувствую себя живой и полной энергии рядом с Хартманном, и мужчина это прекрасно понимает, потому что пользуется таким моим состоянием. Да от самого Райнера исходит такая энергетика, что спокойно рядом с ним не устоишь… Он словно энергетический напиток, вызывающий зависимость.
Дилан же… Он словно тихий причал, который будет стоять и терпеливо ждать, окутывая чувством расслабленности и медлительности. Он – надёжный, Райнер – непонятный. Дилан – спокойный, Хартманн – бурлящий кровь. Я чувствую себя ужасно рядом с женихом. Мне хочется именно того, что приносит мне Райнер.
— Была в клинике, — рассказываю, снимая обувь, хотя из-за живота это довольно проблематично.
— Зачем?
— Проверялась повторно, — отвечаю и, вздохнув, понимаю, что больше не могу это терпеть. Я не могу больше притворяться, обманывать и так ужасно поступать с другом. – Дилан, я думаю нам надо расстаться. Из нас не получатся муж и жена. Мы друзья. И этот цирк, что мы устроили… Думаю, пора его прекратить.
