Олесю мы нагнали минут через пять. Поначалу я попытался набрать её, хотел попросить остановиться, однако трубку она не брала. И на смс тоже не реагировала. Эта погоня была до смешного киношной. Будто какой-то низкосортный фильм со мной в главной роли. На миг подумалось дать указание Кириллу отвезти меня в офис, но зад Ауди был для меня будто бы красная тряпка для быка. Чертова девчонка!
— Посигналь ей! — крикнул я Кириллу, когда мы практически поравнялись. Что ж она гонит-то так, идиотка!
На сигнал Олеся, опять же, не среагировала. И только когда Кирилл прижал её к обочине, она все-таки остановила машину. Выскочила из салона и понеслась к БМВ. Я тоже выбрался на улицу и направился ей навстречу.
— Ты совсем охренел?! — заорала она исступленно. — А если бы мы столкнулись?! — подлетела ко мне и с силой толкнула в грудь.
— Ты почему трубку не берешь?!
— Потому что разговаривать нам с тобой не о чем! — продолжала кричать Леся.
В глазах её полыхала ярость, черты лица были напряжёнными. Она вообще была какой-то напряжённой, словно натянутая тетива лука. Одно неверное движение, и стрела с наточенным наконечником насквозь пробьёт. Красивая, чёрт её возьми! Эта линия пухлых губ, эти скулы, эти густые ресницы…
Мы стояли на обочине между наших автомобилей, мимо пролетали другие машины. Олеся смотрела на меня так воинственно, мелкая, волосы растрепаны, глаза лихорадочно блестят, а я…
— Олеся. — Я приобнял её за плечи, но она резко дернулась, будто бы мои прикосновения были ей неприятны. Губы её сомкнулись в презрительную линию. — Я не хотел, чтобы так получилось.
— Врешь, Агатов! — выплюнула она. — Ты мне врешь, ты матери моей врешь! Ненавижу тебя! Ненавижу! Ты рушишь наши с мамой отношения, а они и так на ладан дышат!
— Это ты своим поведением их рушишь! — поймал девчонку за руку и рванул на себя. Нашел её взгляд и выговорил: — Нельзя так разговаривать с матерью, Леся.
— А как можно?! — выпалила она. — Как ты?! Отпусти меня!
Свободной рукой она безрезультатно, с каким-то ненормальным упрямством, пыталась отцепить мои пальцы.
— Нам надо поговорить.
— С матерью моей разговоры разговаривай! — прошипела она, и тогда я, повернувшись к своей машине, дал знак Кириллу ехать без меня. БМВ тут же выехал на дорогу и устремился прочь.
— Пошли, — потащил я Лесю к её автомобилю. Грубо запихнул на пассажирское сиденье, сам же быстро, чтобы не дать ей возможности выскочить обратно, обошел «Ауди» и уселся на место водителя.
Лишь когда мы тронулись с места, я глянул на неё и, стараясь сохранять самообладание, произнес:
— Олесь, прости, я не хотел рассказывать Наташе о том, что ты приходила ко мне.
— Мне все равно, — буркнула она.
— Если бы тебе было все равно, ты бы так не реагировала. — Уперев взгляд в панель, Олеся сложила руки на груди и вздохнула. — Она догадалась, что мы с тобой познакомились еще до ужина. Что я должен был ей сказать?
— Тогда бы уж договаривал, — хмыкнула она. — Что ты трахаешься с её дочерью и вызываешь проституток за пару месяцев до свадьбы. Думаю, — она удостоила меня взглядом, — маме пришлось бы это по вкусу. А ты струсил. Не стыдно тебе? Ты двуличный лживый мерзавец, Руслан Агатов, я…
— Мы отложили свадьбу, — прервал я её.
Олеся удивленно качнула головой.
— Мама? — только спросила она.
— Я, — ответил я, смотря на дорогу.
И тут она притихла. Несколько минут мы ехали в полнейшем молчании. О чем она думала, я понятия не имел. Что вообще творится в бабских головах для меня загадка. А уж в этой…
— Хорошо, — наконец выговорила Олеся.
Хорошо? И все?
— Ты счастлива?
— Счастлива, — натянула приторную улыбочку она и отвернулась от меня. — Куда ты меня везешь?
— Адрес свой говори, домой тебя отвезу.
— Ага, чтобы ты знал, где я живу?
Язва мелкая.
— Я и без того узнаю, — усмехнулся уголком губ. — Завтра на оформление приходи. Твою… ночную смену оплатим как переработку.
— Почему ты не отменил мою стажировку? — спросила она неожиданно серьезно. Я повернул голову и посмотрел ей в глаза. Если бы я знал, девочка, если бы знал. Бежать от тебя надо, а не могу. И поделать с собой я тоже ни хрена не могу.
— Ты можешь быть полезна компании, — подытожил свои мысли я и улыбнулся. Кажется, лед в её глазах цвета жженого сахара начал таять, и мне, черт возьми, от этого стало теплее.
Глава 8 Олеся
Я стояла у окна в своей спальне, наблюдая за тем, как черный Мерседес Руслана медленно отъезжает от моего дома. Дождавшись, пока он скроется из вида, опустила занавеску и, подойдя к постели, упала на неё. Раскинула руги и ноги в стороны и со стоном уставилась в потолок.
Боже, что же происходит… Со мной что происходит, с мамой, с Русланом. Мне вспомнилось, как, едва мы вышли из моей машины, Руслан отдал мне ключи и позвонил водителю с просьбой забрать его. А я как идиот сжимала связку в кулаке и наблюдала за ним, словно маньячка, дорвавшаяся до своей жертвы. Он отложил свадьбу. Эта мысль не давала мне покоя ни пока мы ехали к моему дому, ни теперь. Я испытывала странные чувства. Радость, в первую очередь. Но вовсе не потому, что я отчасти добилась своего, а потому, что он не будет принадлежать маме. Значит… Это «значит» я гнала от себя всеми силами. Но мысли упрямо возвращались, и я ощущала желание коснуться лица Руслана, поцеловать его, обнять и… Желание «не отдавать никому» скрутило меня прочными цепями и не отпускало из плена.
Там, дома у мамы, я собирала свои вещи и вытирала льющиеся непрерывным потоком слезы. Мне было больно, что он так поступил, мне было противно, что он встал между нами с мамой. И мерзко от самой себя потому, что я не могла закрыться от той бури чувств, что вызывает во мне Руслан Агатов. Они как цунами накатывали на меня, проникали и разрушали изнутри. Все мои желания, мои принципы не имели значения. В сухом остатке был лишь он. И я не знала, как мне быть.
Всхлипнув, я вытерла снова покатившиеся слезы. Как бороться с ним, если я волю рядом с ним теряю, я не имела ни малейшего понятия. Единственное, в чём я смогла себя уверить, так это в том, что буду сражаться с ним до последнего, и, чтобы он ни делал, он останется моим врагом.
Утром, как мы и договорились с Русланом, я была в его офисе, и к тому моменту, как он появился, уже успела оформиться. В кадровый отдел он зашёл в половине девятого и, найдя меня взглядом, сухо кивнул в знак приветствия, после чего выговорил:
— Доброе утро, — это относилось ко всем находящимся в кабинете. Следом он обратился к девушке, оформлявшей меня: — Аня, я могу забирать Олесю?
