Взявшись за ремень, я продел его в петлю. Неспешно, покачивая бёдрами, словно заправский стриптизёр. На Лесю это, кажется, подействовало, потому как глаза её вспыхнули тёмными огнями, губы приоткрылись, а грудь поднялась и опала. Вот так-то, любимая жёнушка! Расстегнув ширинку, я медленно спустил брюки с бёдер, а после повесил их рядом с рубашкой. Не выдержав, Леська-таки поднялась со своего кресла и, бесшумно ступая по длинному ворсу светлого ковра, двинулась ко мне. Повернулась, приподняла волосы, чтобы я помог ей расстегнуть застёжку платья. Я коснулся её шейки, каждого открывающегося мне позвонка, потянул вниз язычок молнии и, стоило шёлку упасть к ногам, накрыл её грудь ладонями. Идеально! Её груди идеально помещались в мои руки, словно были созданы только для этого — только для меня.
— Какая же ты у меня… — выдохнул я ей в шею. — Олеся Агатова…
Я и сам не знал, какая — самая-самая. Самая дорогая, самая любимая, самая красивая, самая… моя. Просто моя самая-самая.
Олеся развернулась ко мне и протянула руку. Взяла меня за ладонь и повела к постели. Огромная, возвышающаяся на небольшом подиуме, она так и манила упасть на свежие простыни. Судя по всему, Леся отказывать нам в этом удовольствии не собиралась. Возбуждённые до предела мы, тем не менее, неспешно подошли к кровати и опустились на неё.
Я потянулся к жене, коснулся её губ и принялся ласкать. Хотелось нежности. Словно бы она и правда была барышней из прошлого века, а я — джентльменом, приведшим её в свою спальню. Я гладил её шёлковые, упругие бёдра, касался живота. Ни за что бы не сказал, что эта женщина родила ребёнка — тело Леси оставалось подтянутым и совершенным. Только бёдра стали чуть круглее, но Боже, как же это шло ей! Потянув Леську на себя, я лёг на постель, она же перекинула через меня ногу и устроилась сверху. Склонила голову и посмотрела мне в глаза — охотница, получившая свой трофей. Я тут же накрыл её груди ладонями. Снова. Потёр твёрдые соски, вызывая у неё стон, приподнял, чуть сжал, зная, что ей это доставляет удовольствие. Она царапнула мою грудь и, приподнявшись, опустилась на меня. Мы синхронно вскрикнули.
— Как же хорошо… — выдохнула Леся, начав двигаться на мне. Я придерживал её под ягодицами, помогая насаживаться на себя, чувствуя, как она обхватывает меня и теряя голову от каждого её движения. Каждый раз, словно никогда до этого — вкусно, сладко, желанно. Так, как может быть только с любимой женщиной, с моей кареглазой девчонкой. Провёл ладонями от её бёдер к коленям и обратно, чувствуя, как откликается её тело на каждое моё касание. Она задвигалась резче, быстрее, и я снова подхватил её под ягодицами. Насадил на себя раз, другой, третий. С каждым проникновением — глубже. До тумана, до крика, до экстаза, до испарины на наших телах.
— Руслан, — позвала Олеся, когда мы, вымотанные и довольные друг другом, лежали в постели.
— М-м-м? — лениво откликнулся я.
— А дальше что?
— В смысле? — покосился на неё с непониманием.
Леська сладко потянулась, мурлыкнула и перевернулась на живот. Посмотрела пристально.
— Ну… — ответила она немного смущённо. — Я тут подумала… «Агат» мы открыли, так?
— Так, — осторожно отозвался я, чувствуя во всём этом какой-то подвох.
— Универ я окончила, так? — спросила она.
— Так. — Я прищурился, кажется, начиная улавливать ход её мыслей. Надо сказать, что ход её мыслей мне очень даже нравился…
— Каринке уже три, так? — улыбнулась Леська, подползая ко мне с каждым словом всё ближе и ближе.
— Так. — Дотянулся до неё и подмял под себя. Усталость, ещё недавно опутывающая моё тело, куда-то подевалась. Я смотрел Леське в глаза и чувствовал такой подъём, что орать хотелось во всё горло. Я-то, конечно, думал о подобном, но предложить ей… Ей же и двадцати пяти нет, а уже ребёнок, муж, задранный работой, куча ответственности. Впрочем, это же Леся! Девчонка, что пришла ко мне в красном платье, ярком, словно знамя, и утащила с собой моё сердце. Взяла и утащила, несмотря ни на какие запреты.
— А если так… — Она засмеялась. — Сына хочешь?
— Хочу! — не задумываясь, ответил я. — И дочку ещё одну хочу, и сына хочу! И тебя хочу!
Леся засмеялась в голос. Совсем по-девчоночьи и как-то легко, словно её тоже уже давно не отпускала эта мысль. Может, и правда не отпускала, а я, долбоёб, со всеми своими проблемами ничего вокруг себя не замечал?! Срочно нужно реабилитироваться…
Я поцеловал Лесю в нос, в уголок пухлого рта, в подбородок и снова в нос. Погладил её живот, обвёл пупок и скользнул рукой меж стройных бёдер.
— Нужно тобой как следует заняться, — просипел я, покрывая поцелуями её шейку.
— Займись, — простонала она. — Разве я против?
Утро застало нас спящими. Когда в дверь постучали, я не сразу разобрал, что происходит. Зевнул и только потом догадался посмотреть на часы. Мать вашу, почти полдень! Наспех натянув халат, я пошёл открывать. На пороге стояла наша няня, а рядом с ней приплясывала Каринка. Хороши родители, нечего сказать… Проведя рукой по всклокоченным волосам, я виновато улыбнулся няне.
— Простите, Маргарита Витальевна… За временем не уследили.
Во взгляде её отразилось понимание, а на губах заиграла добрая улыбка.
— Мы бы ещё погуляли, но Карина раскапризничалась, — призналась она. — К вам хочет. Соскучилась.
Забрав дочь, я отпустил няню, дав ей до обеда свободное время. Замечательная женщина — надёжная и безотказная, не знаю, как бы мы без неё справились.
Каринка тут же принялась пересказывать мне события минувшего дня, а я чувствовал себя нашкодившим ребёнком. Однако моё чувство вины дочь не интересовало. Заметив лежащую на постели Леську, она в долю секунды забралась к ней и принялась прыгать рядом, размахивая маленькими ручонками, словно мельница. Леся застонала в голос и накрыла лицо подушкой.
— Что я там вчера предлагала? — донёсся до меня её сдавленный голос. — Никогда! Ни за что! Нет-нет и нет!
Я засмеялся. Запрокинул голову и просто захохотал. Ну разве что-то может быть лучше этого?! Серьёзно?! Разве может быть что-то важнее вот таких моментов?! Вот оно — счастье! Вот он — смысл всего, что есть у нас! Вот она — жизнь! И я, подлец, сукин сын и эгоист — самый счастливый мужик на земле, потому что это всё моё! Моё и только моё!
Конец
