Я невольно сжимаюсь изнутри, захватывая вторженца в плен из жарких стеночек, и теперь уже черед Льва сладко стонать мне в губы. Наконец он полностью во мне. До предела, до упора. Входит и замирает, всматриваясь мне в глаза, не шевелясь, словно боится навредить. И это так трогательно! Но мой организм другого мнения. Он хочет большего теперь, хочет движений, и потому снова сладко сокращается изнутри, доводя мужчину до восторга.
Это совершенно сносит ему крышу, и он срывается на галоп. Я же отчаянно обвиваю его бедра ногами, чтобы еще ближе, чтобы еще глубже, чтобы все, разом, без остатка, до конца… В таком положении доступ максимальный и оба пользуемся нереальной близостью, превращаясь в единое целое, в единый общий организм. И даже оргазм у нас один на двоих, и сотрясания, наших тел, и стоны в унисон. Его так и не опавшее мужское достоинство все еще находится во мне, все это настолько правильно и хорошо, что просто диву даюсь, как я раньше жила без него? Как раньше существовала без отца своего ребенка?
- Больно не сделал? – Лев прихватывает сосок прямо через ткань тонкого бюстгальтера, задрав свитер наверх.
- Нет… - выгибаюсь к нему навстречу, полностью открытая, для него, беззащитная.
- Мне мало, Алин, я хочу еще! – Лев гипнотизирует меня своим взглядом, - Ты, как? Выдержишь? Сможешь?
Ха! Лев настолько чуток и аккуратен во время занятий любовью, а он именно ею занимается, не сексом, что нужно быть совсем хрупкой вазой, чтобы он мог хоть как-то навредить мне. Поэтому вместо ответа тянусь к нему за очередной порцией поцелуев, потому что мне тоже мало, чертовски мало этого дня, этого мужчины, этой близости с ним!
Лев понимает и принимает мое бессловесное «да». Но он явно хочет поменять диспозицию. Укладывает меня животом на сидение, слегка приподнимает за попу и входит так, легко скользя меж хорошенько увлажненных складочек. В таком положении инициатива исходит полностью от него. Он целиком контролирует процесс, я же просто отдаюсь волнам наслаждения, принимая в себя его глубоки мощные толчки. Стону, царапая кожу обивки. Потому что невыносимо сладко. И остро. И горячо.
Азамат почти никогда не брал меня таким способом. Его длины элементарно не хватало, У Льва же с этим было более чем в порядке, поэтому он довольно быстро доводит меня до новой грани наслаждения, а потом и себя, заканчивая бурно, страстно и глубоко во мне. Теплые струи стекают по бедрам, но мы не обращаем на это никакого внимания. Потому что так правильно. Именно так и должно быть. И я не хочу отпускать от себя своего мужчину даже за салфетками. Но потом все же разум берет свое и я разрешаю Льву привести меня в порядок от своего неистовства.
И пока мы еще в любовной испарине, влажные и разгоряченные, в окне я замечаю тень. А потом и вовсе знакомая волосатая лапа с перстнем-печаткой на мизинце бьет в поднятое стекло.
- Бл*ть! – ругается в сердцах Лев, поспешно натягивая на меня спущенные джинсы обратно наверх. – Гребанный шакаленок! Отследил нас! Сиди, не выходи! – приказывает мне, поправляя собственные штаны и выходит навстречу молодой наглой морде.
- Лев, а ты часом не попутал е*ать девку отца?! Он тебе ее для этого выдал?! – слышу противный голос Джамаля, на ходу прикидывая, что мне будет в качестве наказания за такой поступок. Ведь шакаленок отыграется. Обязательно. Это – вопрос времени.
- Еще одно слово из твоего поганого рта и я тебя вы*бу, прям туда! – угрожающе разминает кулаки Лев.
- Ее время вышло! Я забираю девку! – слегка подвздувается шакаленок, как дырявый шар.
- Сам привезу! – отрезает Лев.
- Ага. Привезешь. Думаешь, я не видел, чем вы там занимались?
- Не твое собачье дело, Джамаль! – Со львиной грацией мой защитник плавно перетекает в угрожающую стойку. Решительный и мощный. Готовый биться за свою львицу и львенка со всякими шакалами до последнего!
- Тебе дали время до четырех! – Джамаль бесстрашно сует руку с дорогими часами на запястье едва ли не в пасть ко льву. Глупо. Очень глупо! Тупая глупая гиена! За что и следует немедленная расплата.
Лев ему эту руку заводит за спину в одно касание, играючи сгибает пополам, легко удерживая в таком положении.
- Только попробуй сломать! – визжит шакаленок, - Всё отцу расскажу!
- Пошел на х*й от сюда, Джамаль! - в сердцах рычит Лев, и пинком придает ускорение прямиком в заданное направление. – Сказал, сам привезу! Значит привезу!
Глава 16Лев возвращается за руль. Ни один мускул на его лице не показывает его напряжения, но по побелевшим кулакам, стиснувшим руль видно, что мужчина еле сдерживается. Разозлил его шакаленок. Смог все-таки! Искоса оглядываю его. Ведет машину немного агрессивно. Ладно, сейчас его лучше не трогать. А у меня зато есть время поразмыслить над ситуацией. Мысли на ум приходят совершенно безрадостные. Джамаль не поверил Льву. Преследовал нас, возможно, даже вынюхивал что-то в клинике.
Нет, я не такая наивная, чтобы думать, что Ашотджан мог полностью отпустить меня со Львом без присмотра, но что этот догляд будет таким, говорит о многом. Например, о том, что без боя они меня не выпустят. Я очень нужна Лале. Вернее моя вторая почка нужна. Ну кто же виноват что во всем этом гребаном городе нет ни одного подходящего Лале донора кроме меня! И за каким чертом у нас с ней идеальная совместимость?!
Я так задумываюсь, что даже не сразу понимаю, что огромная горячая рука Льва стискивает мою коленку.
- Алин, - зовет он меня, - не переживай за шакаленка. Я улажу этот вопрос с Ашотджаном! Ничего он тебе за это не сделает!
Поворачиваюсь к своему защитнику. Вот что бы было со мной без него?! С моим малышом? Я уже не надеялась выйти когда-нибудь из подвала, а он подарил мне почти целый день свободы и радости! Повторится ли это когда-нибудь еще? Вряд ли, судя по всему! А я даже не отблагодарила его! Любые слова глупы в этой ситуации, да и неловки.
Но я знаю, как отблагодарить его без высокопарных слов и дифирамб! Возможно, он сам давно это хочет, но просто не собирается давить. Ведь минет – дело добровольное и очень личное! Азамат не часто, но заставлял меня отсасывать ему. В основном во время моих месячных, когда обычный секс был для него недоступен. Обычно все заканчивалось парой движений губами и вязкой спермой на руке, потому что мне был противен его вкус во рту. Я неслась в ванную со всех ног и долго чистила зубы, прежде чем почувствовать себя вновь чистой, не оскверненной этим непотребством.
