— А с мамой? — всполошилась Диана.
— С мамой я сам поговорю. Ты же просто забудешь эти фамилии. Теперь так. Если ты хоть кому-то о них расскажешь, включая сюда твоего бойфренда, подружек твоих и того, кто попробует раскрутить тебя на этот разговор, то этим ты подставишь под удар себя и меня. Да, я знаю, что ты умеешь держать язык за зубами, — посмотрев в осунувшееся лицо сестры окончательно снизил градус Андрей, — но в данном конкретном случае я тебя очень прошу помнить о том, что я сказал. Хорошо?
— Так, а Ире? Ире ты тоже ничего не расскажешь? — заискрила глазами Диана.
— А с Ирой я сам разберусь.
— Значит, так. Если ты опять, как тогда... — сестра впилась зрачками в его грудную клетку, в то место, где у него был шрам от того, пока единственного ранения, — то я ... — Диана сжала кулаки, — я тебя убью! Ты понял меня?
— Я тебе обещаю, что все будут живы.
— Нет, ты мне поклянись!
— Чем поклясться? — невесело усмехнулся Исаев.
— Нет, он еще и шутит... Дурак какой! — Диана злобно пнула ножку стола и вдруг обессиленно разрыдалась.
Утешать сестру, в итоге вообразившую себе черт знает что, пришлось минут двадцать, если не больше. Исаев сам вытер ей слезы и сопли, сходил ей за стаканом воды, погладил по бурно вздрагивающей спине, раз сорок ответил на ее «ты хоть понимаешь, что я тебя люблю?» своим «я тебя тоже». В конце концов, вытерев салфеткой красный нос, Диана успокоилась и засобиралась домой. Вызвав ей такси, Андрей проводил ее до дверей «Альфы», отметил взглядом топтуна, которого приставил к Диане. Затем усадил ее в такси и попросил только об одном:
— Приедешь, позвони мне, чтобы я не волновался.
— Да, конечно, — Диана тут же послушно закивала головой, как китайский болванчик.
Андрей захлопнул дверь машины и, понаблюдав за тем, как такси вместе с мотоциклом топтуна влились в общий поток, вернулся к себе в кабинет.
А теперь то, что уже не имеет значения, но тебе, что называется, просто интересно.
Снова устроившись за монитором компьютера, Исаев вышел на сайт Манчестерского университета, подобрал пароль и логин, взломал закрытый раздел и через пару минут был на странице с данными выпускников. Новый запрос: «Грейсон, Элисон. Год: 20ХХ» — и перед тобой ее фотография (ровно такой он увидел Элисон в первый раз), ее студенческий билет, табель с оценками («а она и правда хорошо училась») плюс фотоальбом первого года ее обучения, где ее фото также присутствовало. Далее короткая справка: мисс Элисон Грейсон ушла из «Манчестера» в 20ХХ году, не потребовав рекомендаций и документов для перевода в другой ВУЗ. Причина: семейные обстоятельства. Ну, а поскольку, как, сверив дату ее ухода из «Манчестера» с датой начала ее работы на Алекса, понял Андрей, ясно, что за «обстоятельства» у нее появились. Хотя был и другой вариант: кто-то другой мог заставить ее оттуда уйти, и в это же время в ее жизни опять появился Алекс.
А вот с «Ковентри» Исаеву повезло меньше. Взлом сайта не привел ни к чему, кроме того, что Андрей попал в раздел новостей, хранящихся в виртуальной библиотеке «Ковентри», где и подчерпнул информацию о том, что через пару дней после того, как Элисон Грейсон перевелась из «Ковентри» в «Манчестер», университетская база «Ковентри» подверглась хакерской атаке и обрушилась. То есть стала нулем — ничем, что было бы возможно восстановить, и унесла с собой в небытие ученический портрет «той» Элисон, а также данные еще двадцати ее сокурсников.
Вход в университет "Ковентри"
Вход в университет "Ковентри".
«Кажется, я понимаю, что произошло, — дочитав отчет о форс-мажоре в «Ковентри», подумал Андрей. — На момент зачисления в «Ковентри» Лиза начала делать пластические операции. И тот, кто курировал ее, наставлял, держал на коротком поводке — я не знаю, не хотел, чтобы разница в ее внешности между ее поступлением в «Ковентри» и ее переходом в «Манчестер» была заметна. Только ID Элисон Грейсон этот «никто» не смог изменить, и Элисон Грейсон пришлось остаться Элисон Грейсон».
Но в целом, все это вместе с другими масками Лизы было только косвенными доказательствами против нее. А из прямых, ставящих точку, могли быть два: ДНК и отпечатки пальцев, поскольку ни то, ни то — ты, будь ты в криминальной среде хоть сам господь бог! — никогда не подделаешь. И в общем, ясно, что теперь Лиза требовалось Андрею в Москве. Встретить, поговорить, если будет упираться, то снять ее отпечатки пальцев и припереть ее к стенке. Но в первую очередь все-таки НОРМАЛЬНО поговорить, чтобы она поняла: врагов здесь нет, но есть один вопрос: какого лешего она во все это ввязалась?
Так что в восемь вечера, закончив с делами и даже встретив на выходе из «Альфа» взмыленного Вовку Петрову, Андрей перешел на стоянку, где оставил свой «Кавасаки». Через час Исаева ждал разговор с Ирой. Неприятно начавшись, он также неприятно закончился. Самойлова наотрез отказалась, как она выразилась, «уходить в глухой тыл» и потребовала, чтобы Андрей для последней встречи с Лизой-Элисон использовал ее квартиру.
— Ты понимаешь, что я на это никогда не пойду? — Андрей устало привалился к стене ее кухни, наблюдая, как Ира в бессильном жесте защиты складывает на груди тонкие руки.
— Нет, ты пойдешь! — тем не менее, жестко заявила она.
— Так, интересно, — Исаев склонил голову набок. — И почему же?
— Потому что в противном случае я в твою квартиру с полицией и дядей Сашей приду. — И судя по виду Самойловой, она бы это проделала.
Андрей помолчал. Потом бросил ей:
— Ладно, уговорила, — после чего поднялся и пошел в прихожую.
— Ты куда? — не поняла Ира.
— Домой. Куда же еще мне от тебя идти?
Образовалось пауза. Исаев, который до смерти ненавидел, когда Самойлова так давила (и кстати сказать, она тоже об этом знала!), присев на корточки, уже завязывал на кроссовках шнурки, когда из кухни донеслось:
— Не уходи. — И через секунду: — Пожалуйста.
Слез в голосе Иры не было. Но в этих словах заключались такие сожаление и боль, что Исаев, предварительно обозвав себя в душе «слабовольным козлом», скинул кроссовки и отправился с сигаретами остывать на балкон. Там-то ему и пришла в голову мысль о «предсвадебной вечеринке».
Там-то ему и пришла в голову мысль о «предсвадебной вечеринке»
Ночь, как водится, принесла в их души успокоение. Ира заснула, Андрей сразу же провалился в сон, едва ощутил на своей груди ее теплую руку. Под утро случилось окончательное выяснений отношений, переросшее в примирительный секс и то, когда двое бешено умирают друг в друге. После Андрей еще долго и бережно ласкал ее, слыша ее тихие, мурлыкающие стоны, пока Ира, случайно бросив взгляд на часы, не вскинулась:
— Господи, Андрюш, у меня же через сорок минут совещание!
Дальше Исаев, заложив руки за голову, с улыбкой и интересом наблюдал за метаниями Самойловой между ванной и спальней, за сброшенным ею на ходу полотенцем — и кстати, кинутом точно в него («Кончай смеяться, это тебе в «Альфу» можно к одиннадцати!») и последующим метанием Иры между шкафами (чулки, черные «танго», лифчик в тон с манящим розовым бантиком между чашечками и строгий офисный костюм, из-за ворота жакета которого предательски проглядывали метки от поцелуев на шее). Собравшись, она наклонилась к нему и глядя ему в глаза, попросила:
