Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
Как только Ричард добрался до Яффы, он поручил Онфруа де Торону, который лучше всех в его армии изучил арабов и к которому Ричард успел глубоко привязаться, поехать в Лидду, где командовал аль-Адиль, чтобы обсудить предварительные условия для перемирия. Но ничего не было решено. Аль-Адиль был искусным дипломатом и ограничивал стремление своего брата к заключению договора. Ему представилась прекрасная возможность проявить свои дипломатические таланты, когда в октябре к нему явились гонцы из Тира с вопросом, не примет ли он посольство от Конрада. Первым делом Ричард потребовал не что иное, как сам Иерусалим со всей территорией западнее Иордана и Святым Крестом. Саладин ответил, что Святой город является святыней и для ислама, а Крест он не вернет без ответной уступки. Несколько дней спустя, 20 октября, Ричард сделал ему новое предложение. Подобно всем крестоносцам, он восхищался аль-Адилем, которого европейцы звали Сафадином, и предложил отдать аль-Адилю всю Палестину, которой в настоящее время владел Саладин, и вдобавок в жены сестру короля — королеву Иоанну Сицилийскую, которая получит все завоеванные Ричардом прибрежные города, включая и Аскалон. Королевская чета будет жить в Иерусалиме, и христиане получат к нему полный доступ. Крест будет возвращен. Всех пленников с обеих сторон отпустят на волю, а тамплиерам и госпитальерам вернут их палестинское имущество. Когда секретарь доложил Саладину об этих предложениях, султан отнесся к ним как к шутке и со смехом согласился. Но вполне возможно, что Ричард был вполне серьезен. Королева Иоанна, которая вместе с королевой Беренгарией присоединилась к нему в Яффе, заледенела от ужаса, услышав об этих планах. Никто на свете не заставит ее выйти замуж за мусульманина, сказала она. Поэтому Ричард поинтересовался у аль-Адиля, не поразмыслит ли он насчет принятия христианской веры. Аль-Адиль вежливо отказался от такой чести, но пригласил Ричарда на роскошный пир в Лидде 8 ноября. Это был веселый праздник, и они расстались под взаимные заверения в любви и дружбе и оба получили друг от друга множество даров. Но в то же время Саладин у себя в лагере неподалеку принимал посла от Конрада, неотразимого Рено Сидонского, которому султан уже простил уловку с Бофором.
На следующее утро Саладин принял посланца Ричарда Онфруа де Торона. Он доставил новое предложение: признать аль-Адиля правителем всей Палестины, если христиане получат часть Иерусалима. Все еще была надежда устроить его брак с Иоанной, хотя Ричард признавал, что христианское общество было несколько шокировано этой идеей. Возможно, как думал Ричард, санкция папы римского заставит Иоанну передумать. Если же нет, то аль-Адиль может получить в жены его племянницу, Элеонору Бретонскую, которую, как свою подопечную, король мог выдать замуж без вмешательства папы. Когда все это будет устроено, Ричард вернется в Европу. Конрад выступил с менее сенсационной пропозицией. В обмен на Сидон и Бейрут он обязывался порвать с другими крестоносцами и даже предложил вернуть Акру мусульманам. Но на вопрос, поднимет ли он в самом деле оружие против Ричарда, его посол стал увиливать от ответа.
Саладин созвал совет, чтобы решить, с какой из франкских сторон продолжать переговоры. Аль-Адиль и другие эмиры выступили за партию Ричарда, возможно, не столько в силу какой-либо особой приязни к королю, сколько из-за того, что вскоре он должен был уехать из Палестины, тогда как Конрад, который всем им внушал некоторый страх, собирался остаться здесь навсегда. Предложения Ричарда были в общих чертах приняты, но свита Онфруа пришла в большое уныние, увидев как-то раз, как Рено Сидонский охотится вместе с аль-Адилем при очевидных признаках взаимного расположения. Аль-Адиль и в самом деле затягивал переговоры, пока не наступила зима. Тем временем между армиями случались эпизодические и беспорядочные бои. Однажды в конце ноября Ричард, отправившись на соколиную охоту, попал в засаду сарацин и был бы схвачен, если бы доблестный рыцарь Гийом де Пре не закричал, что он и есть король, и не был бы взят в плен. В тот день погибло еще несколько рыцарей, но, не считая этой мелкой стычки, примечательных сражений не происходило.
Когда зарядили ноябрьские дожди, Саладин распустил половину армии, а с остальными войсками удалился на зимовку в Иерусалим. Из Египта к нему шли подкрепления. Но Ричард не позволил погоде взять над собой верх. В середине месяца он повел армию, увеличенную за счет свежих отрядов из Акры, из Яффы до самой Рамлы, которую нашел заброшенной и разрушенной сарацинами. Он пробыл там шесть недель, выжидая удобной возможности для похода на Иерусалим. Сарацины часто совершали набеги на его аванпосты. Он сам чуть не попал в плен, когда разведывал обстановку возле замка Бланшгард. В другой стычке был схвачен граф Лестер, но потом отпущен. В последние дни года погода настолько ухудшилась, что Саладин отозвал свои войска. Ричард встретил Рождество у Латруна, гряды холмов Иудеи, и 28 декабря его армия двинулась в горы, не встречая сопротивления со стороны врага. Шли проливные дожди. Дорога совсем раскисла. Сильный ветер опрокидывал шесты для палаток, прежде чем их удавалось поставить. К 3 января армия добралась до крепости Бейт-Нуба всего в 12 милях (около 19 км) от Святого города. Английских и французских солдат обуял энтузиазм. Даже неудобства стоянки на промозглой, продуваемой со всех сторон высоте, и то, что от дождя размокли запасы сухарей и свинины, составлявшие их основную пищу, и то, что от холода и недоедания погибло много лошадей, и собственная усталость и простуда — все это можно было терпеть, если до их цели уже было так близко. Но рыцари, знавшие страну, госпитальеры, тамплиеры и бароны, родившиеся уже в Палестине, смотрели на дело разумнее и далеко не так радужно. Они указали королю Ричарду, что, даже если он преодолеет размокшие холмы и сквозь проливные дожди дойдет до Иерусалима и даже если сможет сдержать там армию Саладина, на возвышенностях у города стоит сарацинская армия из Египта. Ричард окажется меж двух огней. А если он и возьмет Иерусалим, что тогда? Все новоприбывшие крестоносцы, выполнив свои обеты, вернутся в Европу; а местных войск недостаточно для того, чтобы удержать Иерусалим против сил объединенного ислама. После пятидневных колебаний Ричард отдал приказ отступать.
Сердито и понуро армия по щиколотку в грязи побрела назад в Рамлу. Англичане стойко вынесли крушение надежд, но французы с их неуравновешенным характером начали дезертировать из войска. Многие, в том числе и герцог Бургундский, вернулись в Яффу, а некоторые — даже в Акру. Ричард понял, что для поднятия духа его людей требуется занять какой-то деятельностью. 20 января он устроил совет и при его поддержке отдал по армии приказ двигаться из Рамлы в Аскалон через Ибелин. Там он принялся восстанавливать великую крепость, которую разобрал Саладин за несколько месяцев до того. Как и Саладин, Ричард прекрасно понимал его стратегическое значение. Он убедил французов вернуться к нему туда.
Не считая поездки в Акру, Ричард провел следующие четыре месяца в Аскалоне, стараясь сделать из него самую сильную крепость на всем палестинском побережье. Его люди упорно трудились, несмотря на большие неудобства. Гавани не было, и продовольствие, которое доставляли по морю, часто нельзя было выгрузить на сушу. В ту зиму не выдалось ни единого погожего дня. Но зато Саладин не беспокоил крестоносцев. Кое-кто из сторонников Ричарда думал, что он из благородства отказывается атаковать их, когда они столь уязвимы, к неудовольствию своих эмиров. Однако на самом деле он хотел дать отдых своей армии и дождаться подкреплений из Джезире и Мосула. Вполне возможно, что некоторые из его эмиров были недовольны, хотя и не из-за бездействия. Пока среди них царили такие настроения, он не рисковал открывать боевые действия.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
