— Большая, наверное, книжица?
— Огромная!
— А где она находится?
— В имперских Архивах. Там все бумаги хранятся! Это здесь, недалеко, хотите туда пройти?
— Не сегодня.
Мы свернули за угол, в коридор пошире, с застекленными нечистыми окнами от самого пола, и сразу же навстречу мне вывернулся тонконогий юнец с цыплячьей выпуклой грудкой, прикрытой травянисто-зеленым мундиром. От правого плеча к левому бедру по мундиру шла отороченная золотом голубая лента, усыпанная орденами.
Юнец куда-то торопился, он был похож на неугомонного студента, нарядившегося для карнавала. С разбега ткнулся носом в мою грудь, отскочил, бросил на меня яростный взгляд и осыпал цветастой павлиньей руганью, общий смысл которой сводился к простому выражению: «Куда прешь, баран?»
Щеки и лоб юнца усыпали синюшные прыщи.
Блоджетт сдавленно ахнул.
Я пожал плечами и поспешил обойти шкодливого дурачка. Не люблю тратить энергию на бесполезные препирательства. Однако за спиной грянули шаги, меня грубо схватили за рукав и попытались развернуть.
Да что за день сегодня?
Я развернулся.
Юнец принялся наступать на меня, выкрикивая проклятия. Газет он, видимо, не читал и не знал, кто я. Он налился истерической злобой, губы дрожали, пальцы с обгрызенными ногтями нервно теребили полированную рукоять шпаги на боку.
— Дурак, что ли? — мирно спросил я. Эти слова заставили юнца буквально подпрыгнуть. Он взвизгнул и потащил из прекрасно отделанных ножен шпагу. Блеснул синеватый металл.
Поскольку фехтовальщик я нулевой, да и колющего оружия у меня с собой не было, я не стал ждать развития событий и без затей сбил юнца на мраморный пол легким ударом. Он упал к стене, и завозился там, вереща, как безумец. Рука слепо пыталась нашарить эфес шпаги. Какой неугомонный… Я наступил коленом на его грудь и извлек железку за него. Затем, дабы избавить юнца от дурных мыслей, распахнул ближайшее окно за позолоченную ручку и швырнул шпагу с высоты третьего этажа на мощеный камнем двор. От удара о выпуклые булыжники каленая сталь раскололась надвое, и обломки шпаги с дребезжанием запрыгали по двору.
— Пойдемте, Блоджетт.
Глаза старшего секретаря стали квадратные:
— О Ашар. О Ашар… О Ашар!
— Пойдемте, я сказал!
Мы ушли. В спину нам летели проклятия. Затем юнец разрыдался с мокрыми всхлипами, и, обернувшись, прежде чем свернуть за поворот, я увидел, что вокруг него квохчет несколько придворных наседок.
— О Ашар, — продолжал скулить Блоджетт, старческая физиономия его пошла красными пятнами. — Что же вы натворили!
Я почувствовал усталую злость.
— А что я натворил? Бросьте причитать, говорите прямо.
— Вы избили и унизили принца М-ма… м-ме…
— Что? Маме? Он пожалуется маме?
— Ма… — От волнения старший секретарь заикался сильнее. — Ма… Ме… Мармедиона!
— Дети нынче непослушные… Скверные дети. Принц, что, поздний ребенок? Во сколько же Растар его зачал? Ему всяко было за шестьдесят, потому что этому вот шкету по виду — лет восемнадцать.
— П-поздний, самый м-младший, любимый сын…
— О господи… Если этот любимый, каковы же прочие отпрыски? — Это я прошептал едва слышно. Блоджетт сбился с шага, остановился и со свистом набрал воздуха в грудь:
— И это не все, что в-вы натворили, в-ваше с-сиятельство!
— А что еще я изволил натворить?
— В-вы выбросили в окно одну из церемониальных древних шпаг Р-растаров! И не только выбросили, вы ее раскололи! Вы ее уничтожили, можно сказать!
Я пожал плечами. Одной ошибкой больше, одной меньше…
— Нечего давать ценное оружие разным дуракам.
— Какой скандал! Теперь весь Варлойн начнет судачить… Арканцлер уничтожил церемониальное оружие Растаров… Избил наследного принца до полусмерти… Неслыханная дерзость! Ужасный знак для всей имперской фамилии!
И тут я подумал вот что: а если окажется так, что все наследники Растара — вот такие недалекие, буйные, малосимпатичные и самовлюбленные? И жизни этих трутней и ничтожеств мне через два месяца придется спасать на балу?
Я расспросил о принцах подробнее и выяснил кое-что интересное. Не считая принцесс, которые не участвовали в гонке за корону, у Растара было пятеро сыновей. Двое умерли совсем рано, один — Варвест — еще в юном возрасте уехал учится куда-то в Адору и, по слухам, ударился в религию, стал фанатиком, после чего сгинул, растворился, пропал из поля зрения. Сейчас на корону претендовали двое: принц Мармедион и старший сын Растара Хэфилфрай. Мармедион держался Умеренных, Хэвилфрай — Простых. Каждая из этих фракций могла выкинуть на балу коленце… Корона даровалась тому отпрыску, на кого укажет в своем завещании Экверис Растар. В случае же, если император не составит завещания — а такие прецеденты бывали — нового императора из числа принцев выбирали дворяне Коронного совета. Система, как в древней Валахии, откуда родом Дракула, где господарей выбирали путем голосования знатных людей, что частенько заканчивалось кровавой усобицей…
Теперь стало кое-что ясно. Таренкс Аджи у Леса Костей банальным образом вырезал часть дворян из конкурирующих фракций, дабы — в случае, если Экверис Растар оставит корону Мармедиону или Варвесту — посадить, все же, на трон Хэвилфрая. То же самое — в случае, если старый монарх не оставит завещания — численный перевес голосов фракции Простых обеспечит Хэфилфраю корону.
— А за кого стоят Великие? — спросил я.
Блоджетт странно на меня покосился, кашлянул в кулак.
— О, у них есть кандидатура.
— Варвест?
— С ним пытались снестись, когда стало ясно, что государь Экверис Растар вскорости умрет, однако стало известно, что Варвест Растар возведен недавно в высокий священнический чин в Адоре, и не намерен, как он сказал, поганить свою душу греховной короной.
— Религиозный фанатик?
— Очевидно, что так, ваше сиятельство. Очевидно, что так. Он полагает Растаров выродившейся династией, на совести коей неисчислимые жертвы… Говорят, в период обучения теологии ему упорно внушали мысли о греховности отца и всей династии…
То есть в Адоре ему промыли мозги. Как интересно. Методики одинаковые — что тут, что на Земле двадцать первого века.
— Значит, не Варвест кандидатура? Но тогда кто?
Блоджетт снова увел взгляд в сторону.
— Великие держат ее в секрете.
А ведь ты знаешь, несомненно, знаешь эту самую кандидатуру, Блоджетт! Но не хочешь по какой-то причине мне сказать. Кого же они могут держать в секрете-то? Вот вопрос… Понятно, что кандидатура — плоть от плоти Растара. Возможно, они лелеют планы изменить законы и посадить на трон кого-то из принцесс?
