И ещё, Рита никогда не позволяла себе опьянеть. Пила много, наравне с парнями, но в определённый момент вставала из-за стола, шла на кухню, брала там чайник с кипячёной водой, запиралась в туалете и рвала. Через несколько минут, совершенно обновлённая, она снова появлялась за столом…
Однажды, после очередной неслабой вечеринки, Вика проснулась утром и обнаружила, что лежит на кровати голая, а рядом, уткнувшись в её плечо сладко посапывает Рита… Она тоже была голая… Неизвестно, было ли что-то между ними, но это был первый звоночек.
Если Вика считалась оруженосцем Риты, то её оруженосцем была Людка. Маленькая такая со страшненькой курносой рожицей и фигуркой богини. За что природа так надругалась над ней? Представляете картину — она идёт по улице, а позади неё стайка самцов, возбуждённая её формами и походкой, они восторженно улюлюкают и швыряются скабрёзными комментариями, но поравнявшись, и взглянув ей в лицо, затихали, менялись в лице и ускорив шаг исчезали за поворотом. Так было до тех по, пока на её пути не возникли Рита и Вика, вернее, они были рядом, но вот попасть в их круг у неё не было никаких шансов. Помог случай.
Однажды Людка вошла в аудиторию, прикрыв лицо волосами, но Вика сразу заметила огромный бланш у неё под глазом. Она целый день пыталась выяснить, что случилось. Наконец, прижала её в туалете к стенке и потребовала всё рассказать. Людка задрала рукава и показала свои руки, испещрённые кровоподтёками и царапинами, то же самое было на ногах и на всем теле.
— Помогите мне, — взмолилась она, — Я так больше не могу… Я повешусь… Он ебёт меня в жопу каждый день… И лупит… Сказал, что удушит, если кому скажу…
— Почему в жопу? — с дуру спросила Вика.
— Не хочет лишать меня девственности. Говорит, что заботится о моем будущем. Козёл.
И как вы думаете, кто был этим сексуальным маньяком? Не поверите… Её папаша! Невинный с виду очкарик, работавший бухгалтером в проектном институте, эдакий уродец, прикрывающий свою лысину пучком длинных волос, зачёсанных от уха. Когда Людке исполнилось четырнадцать и её формы приобрели завидные очертания, у этого извращенца окончательно упала планка. Он потерял интерес к своей толстой и дурно пахнущей жене, и переключился на дочь, а та, дура, не посмела пикнуть, ведь это же её папочка. Ну и запугивания с конфетками дали свой результат… Это продолжалось почти два года. Два года непрерывной ебли, страха и унижений…
В общем, пацаны с параллельного потока его так отметелили, что живого места на нем не осталось. Людка стояла рядом и с блуждающей улыбкой наблюдала за всем происходящим, а потом подошла к лежащему в луже крови отцу, наклонилась и тихо спросила:
— Надеюсь, тебе было приятно?
Домой она больше не вернулась, жила на съёмной квартире вместе с Ритой и Викой, устроившись на кухне на раскладушке.
Поступив в техникум, Вика мечтала переселиться в общагу, но увы, бабушка с мамой костьми легли на защиту её чести, над которой, как они считали, общага может грязно надругаться. Тут же нашлись ещё две безумные мамаши, пожелавших сохранить невинность своих чад… В общем, они в складчину сняли для них трёхкомнатную квартиру недалеко от места учёбы. Ох как они ошиблись… Уже через неделю, после вселения, квартирка источала аромат порока и соседи по вечерам в кровь разбивали руки о дверь, с требованием прекратить шуметь, а по ночам, когда все стихало, грели стены ушами, прислушиваясь к сладострастным стонам. И через месяц они всё равно переехали в общагу, как и мечтали.
Группа, в которой училась Вика, была самой необычной, поскольку в ней помимо двадцати особей женского пола, которые, как выяснилось позже, все поголовно курили и баловались портвейном, но при этом большинство умудрялись сохранять девственность, было аж пять самцов. Самцами их можно было называть, конечно, условно: очкарик-заучка, толстяк, дембель с горящим взором, хлопец из села и странный дядька лет тридцати. Вот такой был контингент. Да и на них уже после первой дискотеки началась настоящая бабская охота, поскольку в большинстве групп не было ни одного мальчика, но разговор был короткий — это наша добыча. Группа негласно, по мере крутизны, разделилась на четыре подгруппы, и выстроив чёткий график, приступила к методичному осексуаливанию абсолютно асексуальных одногруппников… И уже через год их было просто не узнать. Жалко было только одного — толстячка Валерку, он, дурачок, по уши был влюблён в Вику и не поддавался ни на какие провокации.
На втором курсе Вика решила, что пора вступить в клуб сбитых целок, уж слишком затянулся процесс ожидания и познания. Она думала, что уже на следующий день после ЭТОГО жизнь станет совсем другой и обретёт новые краски… Но прошла неделя и ничего не изменилось в лучшую сторону, а наоборот, стало ещё хуже. Её «герой» ходил задравши нос и на каждом углу рассказывал, как он был крут той ночью, а она «лежала как бревно», так ни разу и не подмахнув, а он… а он… а он… В общем пополз слух среди пацанов, что с Викой не стоит иметь дел, и на каждой вечеринке, которая обычно заканчивалась попарным расползанием по свободным комнатам, её упорно игнорировали. Что самое смешное, игнорировал даже «герой». Глаза Вике открыла Рита, уже давно вступившая в это клуб.
— А он действительно был так крут, как рассказывает? — спросила она.
— Да какое там, — ответила Вика, — кончил ещё на подлёте.
— А может быть ничего и не было? — лукаво спросила Рита…
Плановый осмотр у гинеколога подтвердил её предположения. Викина девственная плева оказалась настолько эластичной, что вступление в клуб пришлось отложить до следующего раза. Слушок о её возрождённой невинности разлетелся моментально. Её «герой» был унижен и посрамлён, а Вика снова стала фавориткой в рейтинге домогательств. Ведь каждому хотелось быть первым…
Как-то, на одной из вечеринок, Вика решила пожалеть Валерку, сама подошла к нему и уселась рядом, держа в руках два стакана вина. Протянула один ему. Он смущённо посмотрел на Вику, и залпом выпил содержимое, моментально опьянел, схватил девушку за руку и начал её гладить своей влажной ладошкой, словно именно этого она ждала и именно этого хотела.
— А хочешь меня трахнуть? — неожиданно спросила Вика.
— Нет, — ответил он, не задумавшись ни на секунду.
— Почему? — не унималась её стервозная натура.
— Я слишком сильно тебя люблю, — ответил Валерка, отдал ей пустой стакан и ушёл…
ГЛАВА 14
Развод сильно повлиял на Софу, хотя она думала, что жизнь после него только начинается, и её ждёт новая любовь, страстная и беззаветная, без оглядки на прошлое и на сделанные ошибки. Но возвращение в родительский дом, казавшееся благом, превратилось в кромешный ад, выхода из которого она не видела. Отношения с постаревший за годы её отсутствия матерью не заладились с первого дня. Она словно мстила, доводя дочь до белого каления своими придирками, назиданиями и упрёками, мол, не так живёшь, не так воспитываешь Вику, не вкусно готовишь…
Шли годы, а Софа продолжала оставаться одна. Она была готова кинуться на любого, кто хоть косо посмотрит на неё, вымаливала у начальства командировки, не только в надежде встретить в другом городе подходящего человека, но и для того, чтобы избавить себя от одиночества в четырёх стенах своей, когда-то, детской комнаты, в которой она выросла, и в которой, по всей видимости, умрёт.
