Ну ладно. Тогда надо попробовать по-другому… Дарина дёрнула ручку, но та не поддалась. Марк запер дверь. И этот звонок показался ей даже более громким, чем неясная вонь от одежды.
Заперся. Отгородился. От неё!
Часть 12
***
День сегодня выдался на удивление жарким.
Сняв куртку, откидываю затылок на не слишком удобный подголовник матерчатого шезлонга и подставляю лицо тёплым лучам солнца.
Ночью я так и не сомкнула глаз, поэтому единственное, чего мне сейчас действительно хочется — крепкий сон. Желательно в собственной кровати под одеялом, но я обещала вчера Вадиму поехать с ним на дачу, поэтому, когда в восемь утра раздался звонок в дверь, мне пришлось через силу натянуть улыбку и сделать вид, что я рада его видеть.
Но, положа руку на сердце — нет. Видеть Вадима мне не хотелось. Более того — почему-то, стоило ему только появиться на пороге моей квартиры, я сразу же почувствовала себя предательницей, обманщицей, самой ужасной женщиной на земле!
Да, я никогда ничего ему не обещала, но я же понимаю, что дай я ему хотя бы крошечный намёк на зелёный свет — всё будет. Я ему нравлюсь, он хочет семью, он готов… А я… после сегодняшней ночи с Марком я уверена, что просто не смогу его к себе подпустить. Какое-то время точно. И если учесть, что крайний раз пауза затянулась на целых четыре года…
После того, как Марк снова ворвался в мою жизнь, тяжело думать, что он снова из неё вдруг исчезнет. Я понимаю, что мысли эти неправильны и греховны — он женат, принадлежит другой женщине, но у меня от него сын! Разве я не имею права хотя бы просто мечтать? Хотя бы иногда видеться с ним…
И тут же мне становится так неприятно. Выходит, я уже мысленно записала себя в его любовницы. Встречаться украдкой, прятаться, потом отпускать его к ней… Разве я смогу?
Когда он утром держал в руках фотографию Жени, я представила, всего на секунду, что есть он, этот призрачный шанс, что когда-нибудь мы можем стать семьёй. У моего сына будет отец, и не чужой дядя — настоящий папа. Каждую ночь я буду засыпать в его объятиях и просыпаться от поцелуев… Как бы много я отдала за хотя бы одно такое утро…
Глупые инфантильные мечты. Нелепо фантазировать о подобном, непростительно! Я понятия не имею, обрадовала ли вообще его эта новость: он был так ошарашен, узнав о Жене — в какой-то прострации собрался, бросил короткое: "я тебе позвоню" и на этом всё. Хотя что уж — я сама отправила его домой, и отправила довольно холодно — буквально выставила за дверь, сочинив благовидный предлог. Я честно хотела тогда, чтобы он ушёл, хотела обо всём подумать…
Но время уже час дня, а он до сих пор не позвонил…
Хотя как он позвонит — его телефон с вбитым туда номером остался у меня дома. Неужели он его даже не заберёт?
Внезапно мне в бедро врезается мяч — слышен топот маленьких ног и заливистый смех сына.
Открываю глаза и вижу несущегося ко мне раскрасневшегося Женю.
— Мама, мы с дядей Вадимом играем в футбол! Пойдём, проиграешь с нами!
— Извини, милый, мама всю ночь… работала и очень устала.
— Мне кажется, тебе пора завязывать с ночными сменами, — из дачного домика появляется Лидия Сергеевна, удерживая в руках большое блюдо со свежими овощами. — Невозможно быть хорошей студенткой, работницей и матерью одновременно. Здоровье не казённое, уж поверь мне на слово. Да и мальчику стало не хватать твоего внимания.
— Лидия Сергеевна, если вам стало в тягость столько много времени проводить с Женей, только скажите, — подскакиваю с шезлонга. — Я понимаю, что он у вас проводит непростительно много времени, а по сути он вам никто.
— Ну, знаешь, а вот это уже слышать обидно, — водружает блюдо на деревянный стол и с улыбкой провожает взглядом удирающегося с мячом в руках Женьку. — Ты прекрасно знаешь, что я жить не могу без этого сорванца! Я же с ним с самых первых дней, он мне как родной. Своих внуков нет и я с огромной радостью вожусь с твоим мальчишкой. Да и что ещё делать на вынужденной пенсии.
Два года назад у Лидии Сергеевны случился инсульт и хоть к счастью всё обошлось, ей всё равно пришлось бросить работу в "Адмирале" — гостинице, которая принадлежит отцу Марка.
— Так что слышать ничего не хочу! Я бы даже была не против, если бы ты отдала мне его насовсем, так разве это возможно, — смеётся.
— Лидия Сергеевна, вы даже представить не можете, как я вам благодарна за всё, что вы для меня делаете… Для нас с Женькой, — обняв её за талию сзади, кладу подбородок на покрытое тонкой шерстяной шалью плечо. — Если бы не вы, то даже не знаю, что бы с нами сейчас было.
— Да всё было бы хорошо, ты девочка сильная… Мама так и не звонит?
— Нет, — поджимаю губы и, разомкнув объятия, обхожу стол с другой стороны. — Я для неё до сих пор падшая женщина, раз посмела забеременеть до брака. После смерти бабушки она ещё больше ушла в религию.
— Что это за религия такая, которая не допускает смирения и всепрощения? — Лидия Сергеевна кладёт на разделочную доску сочные томаты и принимается быстро работать ножом, разрезая овощ на тонкие дольки. — К тому же ты её единственная дочь! Ни разу не увидеть родного внука! Не понимаю… У этой женщины камень вместо сердца.
— Я уже давно смирилась, — беру крупный баклажан и разрезаю вдоль. — Вы заменили мне мать, так что я не одинока.
— Кстати, я была бы совсем не прочь, если бы ты убрала это "вы" и начала, наконец, называть меня мамой, — многозначительно улыбается, поглядывая в сторону суетящегося возле дымящегося мангала Вадима. — Да и Вадька бы не отказался.
— Да, Вадим очень хороший, — тоже перевожу взгляд на мужчину. — Правда. Вы воспитали замечательного сына.
— Он тебя любит, Злата, — улыбка становится грустной. — Полюбил с первого же дня, как ты появилась в доме моей мамы.
Ну вот, опять… Эта неудобная тема. Неудобная и… неизбежная.
Утыкаюсь в разделочную доску, делая вид, что очень сосредоточена на баклажанах. Но Лидию Сергеевну не проведёшь.
— Я не настаиваю, конечно, понимаю, что насильно мил не будешь, но… — поднимаю на неё взгляд, — …но дай ему хотя бы один шанс, Злата. Или откажи бесповоротно, чтобы он больше не питал иллюзий. Ему сорок пять лет и ему нужна определённость. Он очень хочет семью. Я люблю Женьку как родного, но я очень хочу внуков. Тех, которых у меня не отнимут. Пойми меня правильно.
— Конечно, я понимаю, да, вы абсолютно правы. Я веду себя словно собака на сене! Мне очень неудобно… — снова опускаю взгляд на доску. — Но я не уверена, что я то, что Вадиму нужно. Я его элементарно недостойна.
— Раз он бросил ради тебя Марину, значит, достойна.
— Вам нравилась Марина? — с радостью перевожу тему, давая себе крошечную передышку.
