Именно неразрывность, слишком сильная связь мамы и малыша приводит к ощущению потери собственных границ, своей идентичности, своих прав, свобод и личного времени.
С начала беременности женщина утрачивает те роли, которые уже стали для нее знакомыми и любимыми (то есть роли как социального плана – профессионал, подруга, – так и личного – любовница своего партнера, дочь своей матери и так далее).
Ребенок словно лакмусовая бумага, он выявляет все слабые места: нарциссичность, инфантильность, эгоистичность и так далее. И одновременно ребенок – способ и повод меняться, работать со своей личностью, взрослеть. Это только кажется, что взрослые воспитывают детей – на самом же деле ближе к истине британцы с их пословицей «Не воспитывайте детей – воспитывайте себя: они все равно будут похожи на вас».
Неразрывность связи матери и дочери проявляется и еще в одном аспекте: порой, не признавая в самой себе какие-то черты, мама проецирует их на дочку и видит все это в ней, стараясь бороться с собственной тенью не в себе самой, а в своем ребенке. Ничто так не «цепляет» нас в других людях, как одинаковые недостатки, а в собственных детях – особенно. И потому реагируем мы в первую очередь на те черты, которые нам не нравятся в нас самих, – и это также одна из причин агрессии матери к дочке: она, словно зеркало, «возвращает» нам все те образы, которые так неприятно и неудобно видеть в себе.
«Я – это ты, ты – это я» – позиция столь же широко распространенная, сколь и опасная – как для психики мамы, так и для становления личности ребенка, у которого нет шанса отделиться от матери, если она его не отпускает, делая собственной частью навсегда. Этот подход порождает агрессивные импульсы с обеих сторон: как мама, так и дочка рады бы освободиться от слишком тесных «объятий», но, увы, не умеют или не понимают необходимости этого.
Поэтому тесные связи – это одновременно и благо, и опасность для мамы и ребенка. Все дело в чувстве меры и в длительности такого «симбиоза», а также в том, насколько женщина реализована в других сферах жизни, помимо материнства.
Мама, для которой рождение дочери не является единственным смыслом существования, гораздо более безопасна и более «полезна» для своей девочки в качестве примера для подражания.
Мама, которая ищет и находит себя в других социальных ролях (в профессии, в дружбе, в увлечениях и хобби, в сфере образования и саморазвития, в качестве дочери в родительской семье и так далее), не станет замыкаться на малышке и буквально душить ее лавиной внимания и сильнейших эмоций (противоречивых, как мы уже знаем), которых ей просто некуда больше девать.
Такая мама не станет эгоистично «присваивать» дочь, не давая возможности отцу провести ее из маленького безопасного мира младенчества в большой и увлекательный взрослый мир (ведь именно папе традиционно должна принадлежать роль такого гида по большому миру – другое дело, что отцы не всегда берутся ее выполнять, но об этом – позже).
Эта мама не станет препятствовать бабушке любить ребенка так, как та умеет, – возможно, несообразно передовым достижениям педагогической мысли, зато искренне и безоглядно.
Эта мама не будет ограждать ребенка от «пагубного влияния» друзей и подруг, претендуя на роль единственного возможного гуру во всем, что касается мировоззрения и увлечений дочки.
Эта мама даст ребенку достаточно свободы, чтобы удовлетворить его потребность в самостоятельном развитии. Она не станет исполнять буквально все его желания, отсекая возможность самостоятельной работы для их достижения, – она даст ребенку право на свои маленькие и большие победы (и поражения тоже!) и будет скорее не руководить, а наблюдать и получать удовлетворение.
Да, в таком отношении к ребенку мало страсти – в том понимании, которое люди вкладывают в это слово традиционно: чувство на грани аффекта. Зрелая любовь матери – это скорее мудрость и взвешенность. Но кто сказал, что в отношениях мамы и дочки должен быть накал страстей, словно в мексиканской мелодраме?
Но, помимо слишком сильного слияния, опасна и тенденция неоправданного разобщения, в особенности в первые годы жизни ребенка. Крайности в данном случае одинаково чреваты негативными последствиями, и вот почему.
Согласно исследованиям Станислава Грофа, для формирования так называемой правильной «матрицы рождения» и становления импритинга (запечатления образа мамы младенцем), для возникновения у дочери базового доверия к миру необходимо главное условие: в течение всего первоначального периода жизни, в особенности так называемого «грудничкового», длящегося как минимум до года-полутора лет, дочка должна получать полнейшую уверенность в том, что ее в этом мире ждали, любят, интересуются ею и помогут в любой момент. Для этого в самом начале нужно только одно: не разлучать маму и ребенка.
Но если мама дистанцируется от ребенка физически или эмоционально, если она не слишком ласкова и внимательна – то ли по причине эгоизма, то ли из ложного страха «избаловать вниманием», – в этом случае ребенок остается бо́льшую часть времени один на один со своими трудностями. В этот момент у ребенка формируется страх ненужности, который становится его спутником и во взрослой жизни. Когда люди боятся принимать самостоятельные решения, постоянно видят опасности на ровном месте, цепляются за надоевшие отношения, боясь остаться в одиночестве и не веря в собственные силы, – все это отдаленные последствия тех, младенческих, страхов. Именно поэтому большинство из нас, прошедших через отечественные роддома и культуру воспитания, выросли в парадигме, сформулированной героиней Лии Ахеджаковой: «У верблюда два горба, потому что жизнь – борьба». Все, мироощущение уже сформировано: «Жизнь – штука тяжелая, все блага мира нужно добывать непростым путем». Каким? А единственным доступным ребенку – плачем. И вот фрустрированные с момента появления на свет детишки сводят с ума своих родителей криками и, как мы полагаем, «постоянными капризами»: инстинкт самосохранения, руководящий ребенком, подсказывает, что для выживания необходимо во что бы то ни стало добиться родительского внимания. И малышка у эмоционально холодных, слишком жестких или, напротив, чрезмерно испуганных родителей делает это, как умеет: она становится беспокойна и капризна уже с рождения. Причем такую модель поведения дети проносят через всю жизнь: чтобы нормально чувствовать себя и «притянуть» хоть немножко заботы и тепла со стороны окружающих, обделенные вниманием во младенчестве люди, вырастая, постоянно жалуются на жизнь, ноют, болеют, попадают в аварии (это так называемая склонность к повышенному травматизму) – иначе жизнь им не «в кайф».
Так что, если хотите вырастить дочь благополучной, счастливой, доброжелательно настроенной к миру и к вам, помните: ребенок – не враг, которого надо победить любой ценой. Не тренируйте свою (и ее) силу воли, когда малышка захлебывается криком в детской, а вы из «педагогических» соображений не подходите к ней, пока не замолчит, не бойтесь таким образом ее «испортить»: избалованность – это совершенно про другое! В результате, игнорируя потребность малышки в телесном контакте и чувстве защищенности, вы рискуете вырастить неуверенного в себе человека с богатым спектром комплексов и страхов.
